Конноры и Хранители

— Но ведь вы княжна, — робко возразила Марчия. — К тому же, говорят, вы наша будущая королева.

— А ты — сестра короля.

— Но... нельзя...

— Никаких «но»! — решительно заявила Марика и обняла Марчию. — И никаких «нельзя». Флавиан мне не указ. Для меня ты его сестра, поэтому не смей вести себя со мной, как служанка. Если угодно, расценивай это, как приказ. Понятно?

— Да, — тихо ответила девушка.

— Вот и хорошо, теперь мы подруги, — сказала Марика, расцеловала её в обе щеки и отстранилась. — По имени и на «ты», имей в виду. Да, кстати. Вместе со мной прибыл один пожилой господин... — Она замялась, не зная, как назвать своего отца.

— Домул Энри? — В ибрийском языке не было мягкого, придыхательного «г»; Марчия не стала заменять его на «х» или твёрдое, звонкое «г», а просто не произнесла первую букву в имени «Генри».

— Он самый, — кивнула Марика. — Где он сейчас?

— Наверное, спит. Но просил разбудить его, когда вы... ты проснёшься. Я могу проводить тебя к нему. Или сама схожу и...

— Нет, погоди. Давно он лёг спать?

— Часа два назад, не больше.

— Тогда не надо. Ещё кто-нибудь из наших есть в замке?

«Наших» значило «Конноров».

— Мой отец и Влад Котятко, — ответила Марчия.

— Наш сотник Котятко?

— Да. Он якобы сопровождал тебя, домула Энри и Аличе в пути до Флорешти. Здесь ему поручено заботиться о вашей безопасности.

— Его привёл мой брат?

— Нет, Флавиан.

— Ага, — сказала Марика. — И когда он ушёл?

— Приблизительно в полвосьмого.

— А сейчас сколько?

— Начало одиннадцатого.

— Стало быть, в Немете уже первый час пополудни, — вслух прикинула Марика. — Скоро Стэн должен обедать...

— Ой, извини! — спохватилась Марчия. — Ты, наверное, проголодалась...

— Не беда. Я всё равно не смогу есть, пока не повидаюсь с братом. Он был здесь?

— Да, был, час или полтора назад. Я даже разговаривала с ним. Он принёс для тебя и Аличе одежду, попросил меня заботиться о вас, а потом вернулся в Инсгвар.

У Марики отлегло от сердца, она облегчённо вздохнула.

— Значит, с ним всё в порядке!

— В полном порядке, — подтвердила Марчия.

— Кроме Стэна и Флавиана здесь ещё кто-то был?

— Ночью с Флавианом были какие-то люди, но я их не видела; я знаю это со слов отца. Они ушли около пяти, а отец разбудил меня в семь, когда вернулся Флавиан с домулом Энри и Аличе. Он велел мне позаботиться о барышне. Я принесла ей поесть, помогла раздеться и лечь в постель... Она была так странно одета — как мужчина!

— Гм, — в некоторой растерянности протянула Марика. — Так это не ты раздевала меня?

Ей стало неловко и неуютно. Кто же тогда раздевал её? Неужели Флавиан?.. Хорошо хоть она была в трусиках.

Однако Марчия тут же рассеяла её тревоги:

— Всё в порядке, это была я. Ночью Флавиан поднял меня, чтобы я позаботилась о тебе и оставалась с тобой... вернее, стерегла тебя — он так прямо и сказал. Ну, я тебя раздела, уложила в постель, сама легла рядом и сразу заснула. — Она сделала паузу, затем нерешительно проговорила: — И между прочим, на тебе тоже была странная одежда. Не такая странная, как на Аличе, но всё равно странная.

— А ты не знаешь, где она делась?

— Твой брат, когда приходил, попросил убрать её с глаз долой. Вместе с одеждой Аличе. Я взяла всю одежду, унесла к себе и положила в свой сундук. Можешь забрать её в любой момент. Но, боюсь, твоему брату она совсем не понравилась.

— Я знаю, — улыбнулась Марика и самым невинным тоном спросила: — Ты можешь открыть здешний портал?

Она очень боялась услышать ответ вроде: «К сожалению, не могу», или: «Я очень сожалею, но мне не велено открывать портал». Однако Марчия сказала:

— Конечно, могу. Хочешь увидеться с братом?

— Да. И немедленно.

— Ты не будешь завтракать?

— Позже. Сейчас я хочу поговорить со Стэном. Где портал?

— Совсем рядом. Это же королевские апартаменты.

— Тогда пойдём... Кстати, — произнесла Марика уже на ходу. — Почему ты называешь мою подругу «Аличе»?

— Она сама так представилась, — ответила Марчия. — Правда, я слышала, как ваш брат и Флавиан называют её «Алиса», но мне она сказала, что по- ибрийски её имя правильнее будет звучать «Аличе».

— В самом деле, — сказала Марика. Она как-то не задумывалась над этим раньше, но действительно: английское написание имени Алисы, «Alice», при желании можно прочесть по-ибрийски как «Аличе». Такое имя в Ибрии встречалось, хоть и не было особо распространённым. Прежде Марика не обращала внимания на это совпадение... если только это было простое совпадение. Среди тамошних языков были родственные не только славонскому, но и ибрийскому. Два из них Алиса даже знала — французский и итальянский. Так что ей виднее, как правильно произносится её имя по-ибрийски. Тем более, что в последние месяцы она его изучала по переводам нескольких книг со славонского.

Они миновали несколько безлюдных комнат и остановились у закрытой двери. Марчия положила руку на косяк и сосредоточилась. Присмотревшись, Марика увидела, что девушка отодвигает изнутри засов. Из вежливости гостьи она не стала вмешиваться, хотя могла справиться с таким препятствием секунд за десять — пятнадцать, тогда как Марчия потратила на это больше минуты.

Наконец засов был убран. Отворяя дверь, Марчия сказала:

— Проходи... только осторожно.

Предупреждение было отнюдь не лишним. Спальня — раза в полтора больше размерами, чем та, где проснулась Марика, и ещё богаче убранная, — временно превратилась в хранилище. И не просто в хранилище, а в хранилище вещей оттуда!

Марика охнула от изумления. Она, конечно, ожидала, что Алиса и отец прихватят с собой кое-какие вещи; они втроём даже составили список самого необходимого на случай вынужденной эвакуации — чтобы в последний момент не забыть ничего важного. Но Марика предположить не могла, что они перенесут столько всего!

Похоже, Алиса забрала всё своё. Абсолютно всё, за исключением мебели. Да и то — свой письменный стол, вращающееся кресло к нему, пианино и туалетный столик с зеркалом она всё-таки прихватила. Небось, попросила Стэна, а он не смог ей отказать и, бедняжка, тащил стол и пианино на своём горбу...

Сэр Генри был гораздо умереннее, но и он себя не обидел. Будучи мужчиной, он не питал слабости ко всяческим тряпкам и побрякушкам; зато его слабостью были книги — и, наверняка, все они, до единой, лежали сейчас здесь, в королевской спальне. Также отец не забыл о картинах, столовом серебре и фамильных драгоценностях.

Впрочем, подумала Марика, это нормально. Так или иначе, они покидали Норвик надолго, если не навсегда. А коль скоро под рукой была дюжина помощников (Марика не сомневалась, что все члены Совета были подняты по тревоге) и, вдобавок, в замке отсутствовали слуги (она вспомнила об этом только сейчас и решила, что это неспроста), то грех было не воспользоваться случаем и за оставшееся до полуночи время не забрать всё, что только можно забрать. Добро, если после исчезновения хозяина и его наследницы Норвик окажется под опекой надёжного и порядочного человека; но вдруг заявятся родственнички, которые не прочь умыкнуть всё, что плохо лежит...

Марика повернулась к Марчии:

— Ты, наверное, удивлена всем этим?

— Да, — кивнула она. — Очень.

— И у тебя много вопросов?

— Да.

— А почему ты их не задаёшь? Ты не любопытна?

— Нет, напротив. Я просто сгораю от любопытства.

— Тогда почему не спрашиваешь?

— Потому что ты не ответишь. Или будешь вынуждена солгать.

— Откуда ты знаешь? Уже у кого-то спрашивала?

— Нет, но для этого необязательно спрашивать. Просто я вижу, что это тайна.

С этими словами Марчия подошла к порталу (прикрывавший его гобелен лежал сейчас свёрнутый в углу) и принялась над ним колдовать. А Марика скользила взглядом по заваленной вещами комнате и думала, что в ближайшие дни следует рассортировать их и разложить по сундукам и шкафам, чтобы уберечь от сырости, пыли и солнечных лучей.

Открыв портал, Марчия собралась уходить.

— Если я буду нужна, позовёшь меня, — сказала она. — Сможешь?