— Мы получим неплохие деньги за квартиру.
— Не получим, если ты будешь говорить всем и каждому, что у нас сыро и дует, а соседи — совершеннейшие психи.
— Хорошо, я начну врать. И сделаю кое-что еще — разошлю свой роман во все литературные агентства.
— Но это же чудесно, Йен, — сказала Эльза, прижимаясь к нему всем телом. — Боюсь, правда, доход от продажи книги не покроет расходов.
— Мы можем попросить у твоей мамаши взаймы.
— Ни за что! — бросила Эльза и в мгновение ока отлепилась от Йена.
— Но почему? — вздохнул Йен. — У нее есть средства. А мы со временем все ей отдадим — до последнего пенни. Она сама не раз предлагала нам деньги…
— Могу я чем-нибудь вам помочь? — осведомился агент, появляясь перед ними как чертик из коробочки.
— Поговорим об этом чуть позже, — прошипела Эльза, обращаясь к Йену. Потом, наклеив на лицо светскую улыбку, повернулась к агенту и сказала: — Дом хороший, но у нас есть еще несколько вариантов. По этой причине никакого конкретного ответа мы сейчас дать вам не можем. Посмотрим остальные — тогда и перезвоним.
С этими словами Эльза повернулась и направилась к железным воротам, выводившим на улицу. Сзади за ней плелся с недовольным видом Йен, глядя на следы, которые оставляла своими туфельками на влажной земле его возлюбленная.
— Я хочу, чтобы ты стал шеф-поваром в «РО», — сказал Калум. Они с Флорианом Этуалем сидели за бутылкой «Реми-Мартин» в роскошно отделанном баре клуба «Офис Блок».
— Шутишь? Какого дьявола мне светиться в «РО», если ты собираешься его закрыть? — покачал головой Флориан.
— Ты потише, ладно? — прошипел Калум, настороженно оглядываясь.
— Я тебе не подчиняюсь, братец. — Черные глаза Флориана сердито блеснули. — Я теперь тоже бизнесмен, и у меня есть свои собственные рестораны.
— Я тебе предлагаю возглавить еще один. Неужели не понял?
— Как это?
— А так. Доверься мне, Фло, а я уж тебя не обижу. Если сделаешь все, как я тебе скажу, то «РО» к Рождеству перейдет в твои руки.
Когда Эльза поздно вечером вернулась домой, то обнаружила на автоответчике оставленное матерью сообщение. Оно гласило:
«Обязательно мне позвони, вне зависимости от того, когда вернешься. Очень тебя прошу». В голосе Сид слышались слезы.
Эльза стащила с себя толстый свитер и принадлежавшую Йену толстовку. Она терпеть не могла носить чужую одежду, но делать было нечего. У некоторых женщин и в двадцать недель мало что заметно, но у нее живот был просто огромный.
— Мам, это я, — сказала она, набрав номер и услышав в трубке знакомый хрипловатый голос.
— Это ты, Эльза? Слава богу, вернулась. Дело в том, что меня арестовали.
— Как? За что? Где ты сейчас находишься? — ахнула Эльза, приподнимаясь с кресла, на котором сидела.
— Я дома. Ты ведь домой мне звонишь, верно? — напомнила ей Сид. — Уж и не знаю, почему меня задержали. Ехала себе спокойно на машине, даже скорости не превысила.
— Из-за чего в таком случае к тебе прицепилась полиция?
— На открытии «РО» я выпила немного виски, чтобы расслабиться, а полицейские считают, что я в этом смысле превысила все нормы. Мне пришлось сидеть в участке на одной лавке с грабителем и с какими-то подозрительными леди, по виду — проститутками. Я позвонила Чарлзу, разбудила его и попросила приехать в участок. Он был очень зол. Сказал, что это не такого рода обвинение, чтобы вызывать адвоката, но под конец сменил гнев на милость и даже отвез меня домой. Если бы не он, мне пришлось бы провести ночь в камере. Полицейские сказали, что не позволят мне сесть за руль, пока я не протрезвею.
— Значит, права у тебя не отобрали?
— Пока нет. Но после суда наверняка заберут.
— Бедняжка. И что же ты будешь делать?
— Похоже, мне придется нанять водителя, — хихикнула Сид. С тех пор, как она звонила Эльзе на автоответчик, настроение у нее определенно улучшилось. — Я вовсе не прочь, чтобы меня возил симпатичный молодой человек в фуражке и поминутно бы меня спрашивал: «Куда изволите, мадам?..» Ладно, забудем об этом. Скажи лучше, как твои дела? Вы с Йеном уже нашли подходящий дом?
— Да, сегодня мы видели один очень милый домик.
— Расскажи скорей, какой он и где находится.
Эльза услышала, как распахнулась входная дверь, подняла глаза и увидела Йена. Он вошел в комнату с огромным, как пшеничный сноп, букетом подсолнечников.
— Что там у тебя происходит? — спросила Сид.
— Ничего. Йен пришел, — сказала Эльза. — Он тебе сам все расскажет. А то мне пи-пи очень хочется… — Эльза протянула трубку Йену и помчалась в туалет. В последнее время она бегала туда раз по двадцать на дню.
Зная, что Йен и Сид будут болтать минимум четверть часа, Эльза со всеми удобствами устроилась на унитазе и прикрыла глаза. Связанные с открытием «РО» события утомили ее больше, нежели она ожидала, и она до сих пор испытывала во всем теле неприятную слабость. Кроме того, она беспокоилась за Одетту, что тоже не облегчало ей существования. Она не могла отделаться от мысли, что Одетта все еще находится под впечатлением, будто Калум Форрестер перевез своих гостей из «Клиники» в «РО» по собственной инициативе — для того, в частности, чтобы сделать паблисити ее ресторану. Эльза же считала, что Калум — по какой-то непонятной для нее причине — хочет Одетте зла и плетет в этой связи вокруг нее и ее детища какие-то темные интриги. Решив во что бы то ни стало распутать этот клубок, Эльза спустила воду, открыла кран, вымыла руки и вернулась в гостиную.
Йен втиснул подсолнухи в большую ярко-розовую вазу. Сочетание цветов было потрясающим. С минуту понаблюдав за этим буйством красок, Эльза повернулась к Йену и спросила:
— Почему ты не дал мне попрощаться с матерью? Она сейчас в беде — ее арестовали за вождение в нетрезвом виде и грозят отобрать права.
Прежде чем ответить, Йен еще некоторое время возился с подсолнухами.
— Она мне все рассказала.
— Ты спрашивал ее насчет денег? — Эльза пристально посмотрела на Йена.
Он пожал плечами:
— Ведь это ты рассказала ей о доме. А меня она просто спросила, почему мы, если нам этот дом так приглянулся, не дали принципиального согласия агенту. Ну я и сказал, что дом нам не по карману.
— Ах ты гад! — воскликнула Эльза. — Разве ты не знаешь, какие у меня с матерью отношения? У нас с ней все так зыбко, неопределенно… И вдруг ты заводишь с ней разговор о деньгах! Ужас!
— Я у нее ничего не просил. Она сама мне предложила! — взревел Йен. — Что я должен был ей сказать? Что ее дочь — гордячка и презирает деньги?
Эльза была неприятно удивлена. До сих пор Йен с ней в таком тоне не разговаривал. Более того, когда возникала опасность ссоры, он всегда старался уладить дело миром, побыстрее спустив все на тормозах.
— Ты прекрасно знаешь, почему я не хочу брать у нее деньги. — Она пыталась говорить спокойно, не повышая голоса, но ее голосовые связки звенели от ярости, как рояльные струны. — Нельзя ей позволить проникнуть в нашу семью с помощью подкупа. Не хватало еще, чтобы она стала петь нашему ребенку похабные песенки ее разлюбезного Джоба!
