свете незавершившейся подготовки резервов решительные действия следует отложить на 1915 г. До этого времени — 'активная оборона' (слова Бальфура). Для русских это означало, что им предлагают сражаться едва ли не один на один с Германией и Австрией.
7 июля на месте знаменитого ипподрома под Парижем, который дал приют французскому главному командованию, в Шантийи, состоялась союзная конференция, на которой были представлены Франция, Россия, Британия, Италия, Бельгия и Сербия. Была проявлена решимость сражаться до конца. Блистал новый министр военного снабжения Британии Д. Ллойд Джордж. Наступление в Шампани было намечено на сентябрь. Черчилль в свете поражений России и тяжелых потерь Франции пришел к выводу, что Антанта не может далее представлять собой союз равных. Ослабление России и Франции дает Британии шанс возглавить Антанту. В меморандуме правительству в середине июня 1915 г. Черчилль подчеркнул политическую значимость поражений французских и русских армий и указывал на возникшие у Лондона возможности Британия, писал он, 'владеет морями, в ее руках находится кошелек коалиции, она становится важнейшим арсеналом'. Для признания союзниками английского лидерства необходимо лишь наглядная демонстрация английской военной мощи.
Девятого октября 1915 г. в дополнение к дарданелльской неудаче Антанты немцы нанесли удар на Балканах с севера. Генерал Макензен во главе германских и австрийских войск вошел в Белград. Двумя днями позже болгары вступили в Сербию с Востока, двойной удар оказался решающим. Последние сербские города были сданы в начале ноября 1915 г. Англичане вместе с французами начали концентрировать войска в Салониках, но в сложившейся ситуации они были не более чем наблюдателями происходивших событий. На этом этапе крах этой военной операции становится неизбежным. 22 ноября 1915 г британское военное руководство решило эвакуировать войска с Галлиполийского полуострова.
Неудача на Галлиполийском полуострове закрепила изоляцию России. 'На Дарданеллах погасли все надежды на установление надежных контактов с Россией, — напишет позже Черчилль. — Железная дорога длиною в 1200 миль должна была быть построена в направлении Мурманска; можно было пользоваться дорогой, начинающейся во Владивостоке, протяженностью в 4000 миль; но тесное сотрудничество в обмене людьми и военными материалами, огромный экспорт южнорусской пшеницы, расширение жизненно важной торговли, которое было возможно только с открытием пути в Черное море, было отныне невозможно для нас'.
Было ли Галлиполи ошибкой? После окончания войны германский командующий в Турции генерал Лиман фон Сандерс признал: 'Если бы изданные (западными союзниками. — А. У). приказы по захвату Дарданелл были выполнены, течение мировой войны после весны 1915 года изменилось бы, Германия и Австрия были бы вынуждены продолжать борьбу в одиночестве'.
Начальник генерального штаба Германии генерал Фалькенхайн писал: 'Если проливы, соединяющие Средиземное и Черное моря, не будут постоянно закрыты для движения кораблей Антанты, все надежды на успешное окончание войны уменьшатся в очень значительной мере. Россия высвободится из своей изоляции, которая более, чем наши военные победы, гарантирует, что слабеющий титан рухнет автоматически'.
Сэр Бэзил Лиддел Гарт оценил операцию как 'основанную на здравой в своей основе концепции, но подорванную серией ошибок, равных которым нет в британской истории'.
Премьер-министр лейборист Клемент Эттли признал: 'За всю Первую мировую войну была выдвинута лишь одна блестящая стратегическая идея — это была идея Уинстона: Дарданеллы'.
Черчилль передал адмиралтейство лорду Бальфуру. Первым решением нового главы военно-морского ведомства было приостановить создание танков. Китченер смеялся над причудливой игрушкой, он предсказывал, что восемнадцатифунтовые снаряды мигом справятся со странным чудовищем, 'продуктом недопустимого вмешательства моряков в сухопутные дела'. Черчилль пытался спасти свое детище — он обратился к премьеру Асквиту, но безуспешно. В результате 15 сентября 1915 г. вместо планируемой армады лишь несколько танков были брошены в действие на Сомме. Черчилль записал в дневнике: 'Мои бедные наземные линкоры, вас выпустили в бой в незначительном количестве, а ведь эта идея стоила победы'.
Время танков придет значительно позже.
Немцы применяют газы
Глава компании 'ИГ Фарбен' К. Дуйсбург соединил свой организаторский талант с научным талантом главы Института кайзера Вильгельма Ф. Хабером в создании устройств, распыляющих хлорин над окопами противника. Немцы на участке фронта в семь километров применили новое оружие — отравляющие газы. Французы от перебежчиков знали о странных цилиндрах еще в конце марта. 13 апреля немецкий дезертир рассказал о 'контейнерах, содержащих удушающий газ в батареях по двадцать цилиндров на каждые сорок метров фронта'[324].
Двадцать второе апреля 1915 года был восхитительным весенним днем, с юго-запада дул легкий бриз. В пять часов вечера тяжелые снаряды обрушились на бельгийский город Ипр и окружающие деревни. Целью были французские (африканские), британские и канадские дивизии. 'В траншеях к северу от Ипра возникли два особенных призрака зелено-желтого дыма, движущегося вперед вплоть до превращения в бело-голубой туман. Этот дым повис над участком фронта, охраняемым двумя французскими дивизиями, одной алжирской, одной территориальных войск, которые присоединились к англичанам… Вскоре пораженные офицеры за британской линией фронта увидели человеческий поток. Африканцы, ближайшие к англичанам, кашляли и указывали на свои глотки… Французские орудия еще стреляли, но в семь часов вечера они замолчали'[325].
Примененный хлорин компании 'ИГ Фарбен' вызывал отек легких. Было распылено 6 тысяч цилиндров, содержавших 160 тонн газов. Немцы продвинулись вперед примерно на три километра. 'Сотни людей, — пишет британский главнокомандующий сэр Джон Френч военному министру Китченеру, — впали в коматозное состояние, и часть из них умирает'[326].
Наступающие немцы применили грубые респираторы, оказавшиеся эффективными. Но они сами не ожидали шокирующего эффекта от применения отравляющих газов. Германское верховное командование не верило в его эффективность. 'Фалькенгайн пытался лишь испытать воздействие газа для подготовки использования этого средства против русских'[327].
Отсутствие необходимых резервов не позволило немцам развить успех. Они бросились было в образовавшийся проход, но натолкнулись на стойких канадцев. Газ был быстро идентифицирован как хлорин, и кто-то предложил прикрыть органы дыхания влажной материей. Немцы бросились 24 апреля на канадцев с тем же газом, но с меньшим успехом. 1 мая облако газа окутало британские позиции. Погибли 90 человек, 'кто сразу, а кто после долгих страданий'[328].
На Западе надежды перемежались с почти паническим восприятием происходящего. С одной стороны, в войну против центральных держав 23 мая 1915 г. вступила Италия. С другой стороны, с тревогой наблюдали за кризисом на Востоке, где собственно территории России впервые после Наполеона стал угрожать противник. (Фалькенгайн удовлетворенно занес в дневник: 'Угроза Венгрии полностью ликвидирована'[329]). Запад не был просто наблюдающей стороной. Так, производство снарядов в России зависело от деталей, поставляемых британскими фирмами, а задержка этих поставок ослабляла русскую сопротивляемость. К примеру, в марте Петроград запросил 5 миллионов трехдюймовых снарядов, но британская фирма 'Виккерс' не сумела выполнить контракт. Возможно, официальный, правительственный Лондон не сумел вовремя подстегнуть основных военных производителей из-за того, что посол Бьюкенен сообщал (24 февраля), что русская армия будет готова к наступлению лишь через несколько месяцев — именно тогда ей и понадобятся британские снаряды. Острее других чувствовал грядущую беду Ллойд Джордж. В начале марта 1915 г. он потребовал создания специальной союзной организации, координирующей всю военную промышленность Запада.
Во всей остроте встает перед Россией и Западом вопрос военного оснащения гигантских людских масс России. Русской армии были необходимы винтовки и пушки. Сменивший Сухомлинова на посту военного министра генерал Поливанов записывает в дневнике: 'Винтовки сейчас дороже золота'
