пошатываясь, поднялся и, подойдя к камину, зачерпнул горсточку Летучего пороха и кинул в огонь со словами:
— Малфой-мэнор!
Дамблдор запоздало взвыл и кинулся за ним, пытаясь схватить за край мантии, но Северус уже унесло по указанному адресу, а директора стукнуло по лбу закрытой каминной заслонкой — Малфой-мэнор был открыт только для молодого зельевара.
Внимательно наблюдавший за сим действом Фоукс насмешливо закудахтал. Директор бухнулся на колени и с горя подергал себя за бороду — Малфой был близким другом Снейпа и вполне мог отговорить того посвящать свою жизнь и тело карьере двойного шпиона. Он-то думал, зельевар отправится отсыпаться к себе, в дряхлый сырой домишко, в Тупик Прядильщиков в Галифаксе...
Эх, теперь только и остается, что дожидаться рассвета! Авось Снейп и сдержит свое слово и придет.
* * *
— Сев, заканчивай стенать и рыдать, сколько можно! Со смертью одной грязнокровки жизнь не кончается! Ну, погорюешь годик, самое много два, а потом станешь обращать внимание на проходящих красоток! Ну что ты, не мужчина, что ли, в конце-то концов!
— Не-е-е-е-т, Люци, ты не понимаешь! — изрядно пьяный Снейп, наклюкавшийся элитного коньяку из Малфоевских винокурен, помахал длинным пальцем у Люциуса перед породистым носом. — Эванс — любовь всей моей жизни! Я посвящу всю свою жизнь преданному служению и искуплению своей вины перед ней! А, да, еще мне придется охранять Поттеровское отродье! Это условие Дамблдора! Хоть я и ненавижу саму фамилию Поттер! Но я... ик!.. пойду на это, потому что я обещал!Я дал ему слово! И я его... ик!.. сдержу!
Люциус встревожено-задумчиво взирал на опьяневшего друга. «А ведь он это вполне серьезно!» — подумалось ему. Его друг собирается загубить жизнь и карьеру, заперев себя добровольно в Хогвартсе. Люциус не думал, что Снейп избежал бы тюремного заключения, потому что у него не было козырей в свое оправдание. Ни богатства, ни влиятельных знакомых и связей. В отличие от него. Конечно, он не собирался оставлять друга на произвол судьбы, но тот ведь сам не желает спасения и свободной жизни, а добровольно лезет в открытую клетку!
Люциус не был дураком и прекрасно видел зельедельческий потенциал своего младшего друга. Они вдвоем могли бы далеко пойти, тем более, Лорда, который постоянно теребил их всех и не давал заняться личными делами, уже нет. От Азкабана он спокойно отмажется, но ему нужен рядом Северус — как друг и деловой партнер. Поэтому придется пожертвовать толикой семейной реликвии — редчайшим зельем Равнодушия. Оно заставляет навсегда забыть про привязанность к объекту непомерного горя. Достаточно двух капель, и Снейпу будет все равно, что где-то когда-то погибла какая-то Эванс. Люциус не даст Севу замуровать себя в этом проклятом замке!
— Лью..ци! Налей еще! А потом я пойду спать! Мне еще восстанавливать магический потенциал! Завтра меня с утра ждет Хогвартс, и прощай навсегда Малфой- мэнор, мне было хорошо в твоих стенах! Люциус, я тебя люблю! — бормотал пьяненький Снейп.
— Ага, я тебя тоже люблю, Сев! — уверил Малфой, открыто капая в бокал Северусу две капли изумрудно- зеленого светящегося зелья. — Пей, пей! А потом спатеньки!
— Люци, ты настоящий друг! И ты, и Нарси, и Драко я обожаю, моего маленького крестника! Он такой ма-а-ленький... ик! Такой беленький и пушистенький, как... как хоречек! Пью за вас и ваше благополучие! — Снейп залпом выдул полфужера коньяка и через минуту вырубился.
— Да, я тебе тоже люблю, Северус! А твое благополучие зависит от меня...
~Oo~
Прошло три года...
Хогвартс оставался знаменитой школой волшебства и чародейства, по-прежнему возглавляемый чутким капитаном — самым величайшим светлым волшебником столетия с кучей почетнейших регалий Альбусом Дамблдором, который никак не мог простить себе столь фатальной промашки и время от времени пытался разыскать канувшего в небытие после той памятной ночи Снейпа.
Но тот как сквозь землю провалился. Попытки разыскать его через Малфоя тоже не увенчались успехом, потому что святое семейство в следующую неделю после рокового Хэллоуина спешно отбыло на воды в Швейцарию, и возвращаться не собиралось, мотивируя столь долгое отсутствие хроническим недомоганием красавицы Нарциссы, которая все не могла оправиться после родов наследника.
Тем временем, на международных рынках появилось множество отличнейших зелий, которые поставлялись с Востока. Чего тут только не было: и Супербыстродействующая сыворотка молодости, сроком действия до шести месяцев; и модифицированное Оборотное, которое позволяло оставаться в чужом теле до суток и по этой причине было строжайше запрещено к продаже, что сделало его, как обычно, популярным до неприличия — каждый счел своим долгом приобрести хотя бы одну дозу, чтобы всласть напакостить недругам; и Эпилятор для волос, после которого растительность не появлялась в течении нескольких месяцев и которое было деликатнее и нежнее, чем грубые Бреющие Чары; и противоДиабетная настойка, которую сам Дамблдор втихаря прикупил на несколько лет вперед — магловские сласти так и остались его слабостью, а поджелудочная не казенная.
В общем, косметические и медицинские зелья шли сплошным потоком, и стоили весьма недешево, предоставляя взамен отличное качество и стопроцентное действие. Узнать же, кто именно является автором и изготовителем чудо-лекарств не представлялось возможным — корпорация-производитель была зарегистрирована на какого-то дубайского шейха, который как-то раз прислал Дамблдору его шпиона в виде скользкой зеленой бородавчатой жабы, которую великий маг и валшепник так и не смог расколдовать, как не смог он снять проклятие с должности профессора по ЗОТС. После культурного и вежливого предупреждения Альбус поуспокоился и сидел смирно, мудро рассудив, что все, что ни делается, все к лучшему... даже если таинственный зельевар и был Снейпом, то кто знает, смог бы он в Хогвартсе изобрести зелье от диабета, которым давно мучился директор, а так проклятый недуг отступил на неопределенное время...
Ну, а когда Северус появится — то можно надавить на его совесть и как знать, может он и вернется к нему, главное-то правильно давить на болевые точки, а в этом Альбус был великий мастак! (играть на нервах...).
По прошествии некоторого времени Дамблдор собрался наведаться в столицу Швейцарии по неотложным делам, а точнее, за крупной партией швейцарского шоколаду. В городе как раз проходил всемирный конгресс зельеваров, на который, впрочем, его пригласить не удосужились, потому как он уже давным-давно не занимался зельеварением, хотя и открыл несколько способов применения драконьей крови, но после того, как он разругался с Николя Фламелем из-за философского камня, мстительный французишка своими окольными путями, протаптываемыми несколько столетий, добился его исключения из Гильдии зельеваров. Поэтому, любопытства ради, пришлось пробираться в зал заседаний, купив входной билет стоимостью в тысячу талеров, которые значительно уменьшили удельный вес предполагаемой покупки шоколада. Но чего не сделаешь ради блага магической Британии! А потраченную сумму можно списать на командировочные расходы директора Хогвартса — пусть попечители платят.
Место ему досталось на последних рядах огромного зала. Смирно сидя под частично изменяющими внешность чарами, Дамблдор заинтересованно озирался по сторонам: помещение было украшено на славу — потолок целиком затянут имитацией редчайшей кожи василиска, на стенах висят пучки лекарственных трав, повсюду летают мини-стенды с образцами новых зелий, предлагающие присутствующим пробники со снадобьями. Самый большой лоток, пользовавшийся огромным спросом, был украшен лейблом того самого дубайского шейха — волшебная поварешка, обвитая зеленой змеей, на голове у змеи изображена серебряная корона.
Мимо Альбуса, торопливо запихивавшего в карманы мантии нахапанные пробники с лекарствами, прошли, переговариваясь, два волшебника. Что-то смутно знакомое было в них...
Первый, пафосный блондин с длинными, почти до пояса, сияющими аки лунный свет волосами, одетый в изумрудно-зеленую мантию, усыпанную мелкими бриллиантами, с великолепной, инкрустированной серебром тростью, второй был скромно облачен в черное, но материал мантии редчайший — шелк ночных акромантулов, метр которого стоил немыслимых денег. Густые волосы закрывали лицо, но неповторимый нос выдавал волшебника — это был нос Снейпа! Дамблдор задушено взвыв, попытался дернуться с места, но сидящие вокруг соседи недовольно зашипели, угрожая палочками, скипетрами, посохами и дубинками — на сцену вышел Председатель Гильдии и начал приветственную речь. Опоздавшие маги не спеша прошествовали к сцене и уселись в первом ряду, на самых что ни на есть ВИП- местах.
Всю конференцию Дамблдор нетерпеливо ерзал, стараясь не выпустить из виду черную макушку, и по окончании мероприятия, вспомнив молодость, козлом скакнул вниз, пытаясь перехватить беглеца. Тот, ничтоже сумняшеся, раздавал визитки и автографы, общался с коллегами и весело смеялся — Альбус даже подумал, не обознался ли он — Снейп, которого он знал, никогда даже не улыбался, а все норовил проклясть. Но нет, нос его, длинные черные саль... нет, вроде чистые патлы его — значит, он собственной персоной!
Директор подпрыгивал на месте, не рискуя пробраться сквозь плотную толпу поклонников и коллег, как вдруг его сзади схватили за локоть стальной хваткой и оттащили в сторону. Оглянувшись узреть, кто ведет себя столь по-хамски неуважительно к убеленному благородными сединами старцу, Альбус уперся взглядом в холодные серые глаза Малфоя-старшего.
— Так-так, шпионим,
