недобрыми намерениями. И единственное, что оставалось в запасе у Дмитрия — это время!
Он бежал по бесчисленным коридорам лабиринта, стараясь не создавать шума. Твари, шумно пыхтя и отдуваясь, гнались за ним, видя в нем двуногую дичь, годную на прокорм. Вожак стаи подбадривал соплеменников воинственными воплями, и они подхватывали их, как магическое заклинание, хором. Это был рев многих тысяч голодных глоток. Они бежали отовсюду, со всех щелей и отсеков, как насекомые.
Но вот Дмитрий обнаружил, что дальше ему бежать некуда: он стоял в центре небольшого овального зала, а из всех стекающих сюда ответвлений лабиринта выбегали кровожадные особи, возбужденные от запаха пищи. Они мгновенно окружили его, и он принял бой. Смертный бой.
И в этом бою Дмитрий внезапно ощутил, что может использовать скрытые силы, до этого дремавшие в нем.
Он вдруг понял, что способен предвидеть движения тварей и может создать в определенном пространстве вокруг себя защитную сферу, в которой движения этих тварей будут изменять свои траектории, минуя его тело. И твари, набегая, стали мешать друг другу, предоставляя возможность Дмитрию крушить их своими ударами. Но ему приходилось работать в режиме «волчок», в непрерывных витках спирали, что отнимало много сил. И когда он уже начал уставать, то сделал открытие, что может совершать некое внутреннее усилие, под действием которого враги просто обращались в ничто.
Он словно распылял их на атомы, элементарные частицы, рассеивая в пространстве. Но все равно врагов было слишком много, и даже его новая магическая способность спустя некоторое время уже не справлялась с таким наплывом. Не удивительно- что может сделать песчинка, если на нее обрушится селевой поток?.. И наступил тот ужасный миг, когда твари стали рвать его на части, поедая еще живого.
Неожиданно под ним разверзлась земля, и он провалился в глубокий колодец. Он не сразу понял, что попал в новый лабиринт. Здесь было гораздо светлее, чем в предыдущем мире. Все отсеки этого лабиринта то сжимались, уменьшаясь в размерах, то вытягивались, расширяясь. Дмитрий догадался: это происходит оттого, что к параметрам трехмерного измерения, где фигурировали высота, длина и ширина, здесь прибавилось время.
Не успел он прийти в себя после пережитого и осознать, какой сущностью он теперь является, как вновь ощутил себя вкусной приманкой для каких- то неведомых хищников, похожих на людей, но у них ежесекундно трансформировались и тела, и лица. Перед ним мелькала текучая мешанина обликов, еще более зловещих, чем в первом лабиринте.
Каждое из этих существ изменялось с необыкновенной скоростью: человек полнел, истощался, старел, молодел, превращался в скелет и вновь обрастал плотью, и этим жутким перевоплощениям не было конца. Одно оказалось неизменным: их отношение к нему как к пище, которую надо поймать, прожевать, переварить и, пардон, выбросить из кишечника.
Спасаясь от хищников, он снова побежал по лабиринту. А все эти скелеты, обрастающие плотью, и тела, высыхающие до костей, бросились за ним. И когда Дмитрий увидел, что ситуация повторяется, что его опять загнали в такое место, откуда вырваться невозможно, и надо принять бой, он понял, что попал в своего рода ловушку.
Замок представлял из себя нагромождение лабиринтов. Из центра одного лабиринта можно было попасть в следующий, а из центра следующего — еще дальше. Но везде его будут поджидать воплощенные образы хаоса, чтобы пожирать одну его сущность за другой, ибо без этого он не сможет родиться в новом мире. И череда лабиринтов будет бесконечной, потому что он действует по Своей Воле там, где должна быть одна Воля- Бога.
И он вверил свою жизнь Богу. И подумал, что, если Господь хочет, чтобы он умер, то он примет его Волю и простит своих врагов. Если же хочет, чтобы он сражался, то и в этом случае он повинуется Ему, но убивать врагов будет не по собственному произволу, а согласно Промыслу Творца.
Как только он укрепился в Вере в Промысел Божий, сверху спустился искристый луч, окутав Дмитрия радужным туманом. В следующее мгновение сияющее пространство вокруг него стало расширяться, и Дмитрий увидел необыкновенно красивый воздушный мост, соединивший линии горизонта. Он сверкал разными красками, поражая насыщенностью каждого цвета.
Это были две сомкнувшиеся радуги — одна из привычных цветов, только со множеством ранее не замечавшихся Дмитрием оттенков, и вторая, состоящая из всех оттенков Черного цвета. Это был Мост Равновесия! И Дмитрий ступил на него!
Великое слияние произошло. Он добился того, ради чего путешествовал в виртуальной реальности. Теперь его сознание и бессознательное были едины, как видимый ему мост. Два пути сошлись, чтобы уже не разделяться. Но у него было предчувствие того, что самое важное событие еще должно произойти.
Дмитрий стал осматриваться, чтобы лучше понять незнакомый ему мир. И сразу заметил, что у него появились новые ощущения, которые трудно описать словами, поскольку в земной жизни их не было.
Неожиданно перед ним возникло некое создание — сложный геометрический образ, который он не мог полностью воспринять, поскольку его органы чувств, даже включая новые, только что проявившиеся, не могли охватить разом это непривычное явление. Оно выражалось и в зрительных, и в осязательных ощущениях, и в звуке, и в чем- то еще, плохо осознаваемом Дмитрием.
Одно было несомненно: это существо явилось к нему из более высокого мира, поэтому он и не мог постичь его. И Оно заговорило!
Но ни одного слова из этой речи Дмитрий не понял: его слух и органы восприятия были не столь совершенны. «Воплощение Черного Солнца! — мелькнула мысль. — То, что называют центром белого света интеллекта, его трансцендентный исток!»
И вот перед ним проявился другой, доступный ему, образ. Дмитрий увидел благообразного старца в тоге, переливающейся всеми оттенками белого и черного цветов.
«Тебе трудно удерживать в сознании всю совокупность моих измерений, — молвил старец приятным голосом. — Поэтому я счел уместным предстать перед тобой в привычном для человека облике. Именно поэтому земляне, встречавшиеся со мной, описывали меня в антропоморфном образе, затрудняясь воспринимать общение в другой форме.»
И старец поведал Дмитрию о том, что беспокоило Сущности Высших Измерений Реальности.
Агрессивно настроенные эгрегоры и связанные с ними люди на Земле затеяли настоящую диверсию, с целью заменить мир, сотворенный Богом, на мир, в котором будут править они, переустроив его по своему разумению. А это приведет к тому, что мир окажется в пучине хаоса, объятый демоническими силами. Такие действия агрессивных темных эгрегоров следует воспринимать как одно из проявлений богоборческой сущности Антихриста. Он говорил то, о чем Дмитрий не раз слышал от отца.
«Есть два пути спасения, — сказал старец, выразительно глядя на Дмитрия. — Первый — это путь дивья, путь индивидуального спасения, который достигается глубоким самопознанием и самосовершенствованием. Это путь инициаций, позволяющий человеку соединиться с абсолютом».
Помолчав, чтобы Дмитрий лучше уяснил и запомнил его слова, старец продолжал:
«Второй путь — это служение всему человечеству, когда воин, совершенствуя себя и стремясь стать дивья, активно работает в мире на общее благо, ведя непримиримую борьбу с антибожественными принципами, мешая врагам реализовать их планы и пресекая всякие попытки подменить истину на зримую или завуалированную ложь».
«Какой смысл ты вкладываешь в определение «дивья»? — спросил Дмитрий.
«Дивья» — это человек, достигший реализации в себе и через себя «дарны», — состояния, в котором мощь Творца без помех порождает события в мире Яви. Такой человек направляется в своих действиях течением проявляемой через него высшей силы. А критерием пребывания дивья в состоянии дарна является не что иное, как отсутствие помех в момент превращения высшей скрытой мощи (онд) в проявленную силу (рогн)».
«Поэтому все «Стоящие у Престола» стремятся стать «дивья», — подумал Дмитрий.
«Ты прав, — подхватил его мысль старец. — Это состояние дает возможность разжечь в себе внутренний, или солнечный, огонь, который древние называли «хворено». И, пробудив его, тем самым стать обожествленным, слитым мыслями с Богом. И тогда каждый человек будет непосредственно напрямую чувствовать Бога, общаться с ним и, соответственно, отвечать за свои поступки и за их последствия только перед Богом. Это будет мир абсолютно свободных людей!»
