возможно, сиял еще ослепительней. Во всяком случае, одна его щека пылала ярким румянцем.
— Ведь там, кажется, оставалось немного сала с картошкой, — заметила леди в войлочной шляпе.
— Я думал, оно не нужно, мисс, — ответил Билби. — Вот и вычистил сковороду.
Она взглянула на него понимающе. Что она хотела сказать этим взглядом?
— Давайте, я помою посуду, мисс, — предложил он, чтобы как-то преодолеть неловкость положения.
И вымыл — чисто и быстро. Точь-в-точь, как требовал мистер Мергелсон, а ведь раньше он никак не мог ему угодить. Потом спросил, куда прибрать посуду, — и прибрал. Потом вежливо осведомился, что еще надо сделать. А когда они удивились, добавил, что любит работать.
— А любишь ты чистить обувь? — спросила леди в войлочной шляпе.
Билби объявил, что любит.
— Да это какой-то добрый ангел, — произнес пленивший Билби голос.
Значит, он любит чистить обувь? Кто б мог поверить, что это сказал Билби! Впрочем, за последние полчаса с ним произошла разительная перемена. Он сгорал желанием трудиться, выполнять любую работу, самую грязную, и все ради одной особы. Он влюбился.
Обладательница чарующего голоса вышла из фургона, минуту задержалась на пороге и стала спускаться по ступенькам, и душа Билби мгновенно склонилась перед ней в рабской покорности. Никогда еще не видел он ничего прелестнее. Тоненькая и стройная, она была вся в голубом; белокурые, чуть золотящиеся волосы были откинуты с ясного лба и падали назад густыми локонами, а лучезарнее этих глаз не было в целом свете. Тонкая ручка придерживала юбку, другая ухватилась за притолоку. Красавица глядела на Билби и улыбалась.
Вот уже два года, как она посылала свою улыбку со сцены всем Билби на свете. Вот и сейчас она по привычке вышла с улыбкой. Восхищение Билби было для нее чем-то само собою разумеющимся.
Затем она огляделась, желая узнать, все ли готово и можно ли спускаться вниз.
— Как вкусно пахнет, Джуди! — сказала она.
— А у меня был помощник, — заметила женщина в гетрах.
На сей раз голубоглазая леди улыбнулась именно Билби…
Тем временем незаметно появилась и третья обитательница фургона; ее совсем затмило очарование ее подруги. Билби даже не сразу ее увидел. Она была без шляпы, в простом сером платье и спортивной жакетке; из-под черных локонов глядело миловидное белое личико с правильными чертами. Она отзывалась на имя Уинни.
Красавица звалась Мадлен. Они обменялись какими-то шуточками и принялись восхищаться утром.
— Это самое красивое место, — объявила Мадлен.
— За всю ночь ни одного москита, — прибавила Уинни.
Все три женщины ели с аппетитом, нисколько этого не стесняясь, и с одобрением принимали услуги Билби. Прекрасная вещь одобрение! Здесь он с радостью, гордостью и настоящим рвением исполнял ту самую работу, которую делал из-под палки и кое-как для Мергелсона и Томаса…
Они с явным удовольствием поглядывали на Билби и вот, посовещавшись вполголоса — что доставило ему несколько тревожных минут, — подозвали его и велели рассказать о себе.
— Мальчик, — начала леди в войлочной шляпе, которая явно была за старшую и, уж несомненно, за оратора, — подойди-ка сюда.
— Да, мисс. — Он отложил туфлю, которую чистил на ступеньке фургона.
— Во-первых, знай, я замужем.
— Да, мисс.
— Поэтому не называй меня «мисс».
— Понятно, мисс. То есть… — Билби запнулся, и тут в его памяти, по счастью, всплыл обрывок наставлений, слышанных им в Шонтсе. — Понятно, ваша милость, — докончил он.
Лицо речистой леди так и засияло.
— Пока нет, детка, — сказала она, — пока нет. Мой муж еще не позаботился раздобыть мне дворянство. Зови меня просто «сударыня».
Билби понимающе молчал.
— Скажи: да, сударыня.
— Да, сударыня, — повторил Билби, и все весело рассмеялись.
— А теперь, — продолжала леди, любившая поговорить, — да будет тебе известно… Кстати, как тебя звать?
Билби почти не смутился.
— Дик Малтраверс, сударыня, — выпалил он и чуть не добавил: «Удалец-молодец Рыцарь алмазного коня» — это был полный его титул.
— Хватит и Дика, — заметила леди, звавшаяся просто Джуди, и вдруг весело добавила: — Прочее оставь про запас.
(Билби любил шутников. Правильные люди.)
— Так вот. Дик, мы хотим знать, был ты когда-нибудь в услужении?
Этого Билби не ждал. Но его не поймаешь врасплох.
— День или два, мисс… то есть сударыня… просто надо было пособить.
— Ну и как, пособил?
Билби стал вспоминать, но в памяти его возникла лишь физиономия Томаса с вилкой в подбородке.
— Я старался, как мог, сударыня, — сказал он беспристрастно.
— А теперь ты свободен?
— Да, сударыня.
— Живешь дома, ни у кого не служишь?
— Да, сударыня.
— Близко ваш дом?
— Нет… но и не так чтоб далеко.
— С отцом живешь?
— С отчимом, сударыня. Я сирота.
— А не хочешь ли ты поездить с нами несколько дней? Будешь нам помогать. За семь шиллингов шесть пенсов в неделю.
Билби так и просиял.
— Твой отчим согласится?
Билби задумался.
— Наверно, — сказал он.
— А все-таки лучше пойди спроси его.
— Ну… ладно, — сказал он.
— И захвати свои вещи.
— Вещи, сударыня?
— Да, воротнички и прочее. Большой чемодан не бери: мы проездим недолго.
— Понятно, сударыня…
Он медлил в сомнении.
— Беги прямо сейчас. Скоро придет наш человек с лошадью. Долго мы тебя ждать не сможем…
И Билби тотчас пошел прочь.
Выходя с полянки, он почти неприметно замедлил шаг и поглядел в сторону по-воскресному тихой деревни.
На лице его была полная растерянность. Разрешение отчима — дело не хитрое, но как быть с чемоданом?
Сзади его окликнули.
— Да, сударыня? — отозвался он почтительно и с надеждой. Может, все-таки вещей не надо…
