этом.
- Я, конечно, со всем этим не был согласен, - ровно сказал Люциус - его раздутое самомнение сквозило в каждом слове. - Того, кто испачкан Поттером, уже не исправишь. Их кровь все равно разрушила бы все надежды, как бы сильно Темный Лорд ни старался.
Люциус еще раз взглянул на бледного мальчика, лежащего в снегу. - Позор, что единственные наследники Слизерина так запачканы, заражены не чем-то, а именно Гриффиндором!
Драко изо всех сил стиснуз зубы, услышав болезненный всхлип Эвана; он не удивился бы, сломайся сейчас один или сразу несколько его белоснежных зубов под таким давлением. - Итак, я пришел. Мне кажется, мы уже покончили с шуточками и можно перейти к делу, не так ли? Какого дьявола тебе нужно? - спросил Драко, до этого молча слушавший своего отца.
- Тише, тише, Драко. Пусть ты и забыл многое, что я пытался вбить в твою голову, но ты мог бы продемонстрировать хотя бы немного уважения. Уверен, что хотя бы это я заслужил за все то время и деньги, которых ты мне стоил, если уж ты не хочешь признавать ничего другого, - ответил Люциус, и его глаза могли поспорить своим холодным блеском с бриллиантами.
Не желая теряться под жестоким взглядом отца, Драко, ничем не мог помочь себе, кроме как думать, насколько же сильно он ненавидит этого человека. - Обойдешься, - рявкнул он в ответ. Окинув отца ответны взглядом, от которого многие взрослые мужчины могли бы наделать себе в штаны, он попытался понять, к чему именно отец ведет этот разговор. - И на что теперь ты собираешься купить себе свободу? На жизнь Эвана? Боже, меня тошнит от тебя. Только представить - в своем восполенном мозгу ты действительно считаешь себя лучше тех, кто раз за разом побеждал тебя и твоего господина-извращенца!
Прежде чем Драко успел продолжить свою мысль, его голова резко дернулась от пощечины, которой наградил его отец. Сила удара была так велика, что у Драко перед глазами некоторое время плясали искры.
- Заткнись! Как ты смеешь оскорблять меня и нашего Лорда - ты, шлюха! - Люциус постарался усмирить свой гнев, понимая, что не должен убивать сына. Успокаиваясь, Люциус некоторое время смотрел вокруг, а потом вновь вернулся к изучению молодого мужчины, стоящего перед ним.
Ни Люциус, ни Драко не знали, что в этот момент за всеми событиями внимательно следила еще одна пара глаз. Увидя, как обострилась ссора между отцом и сыном, обладатель этой пары глаз думал только об одном - как, черт побери, он сможет убрать сына Гарри из этой потенциально опасной ситуации.
Собравшись с мыслями, Люциус вновь обратился к сыну. - Чего я никак не могу понять, Драко, так это почему после того, как я практически швырнул весь мир к твоим ногам, ты отверг все и бросился вслед за Поттером? Из всех людей на земле - почему именно он? Что он мог предложить тебе, чего у тебя еще не было?
Драко был шокирован: конечно же, его отец не может всерьез спрашивать об этом? Что мог Гарри предложить ему? «Попытайся представить себе - все, ублюдок!»- Хотел выкрикнуть Драко, но сдержался. Глубоко вздохнув, Драко спокойно ответил, - Есть много вещей в этой жизни, о которых я никогда не узнаю, но в одном я уверен абсолютно - если ты до сих пор не знаешь, что дает мне Гарри, то ты гораздо больший дурак, чем я думал раньше!
Драко резко увернулся, когда отец попытался ударить его во второй раз. - Достаточно этого дерьма. Просто скажи мне, чего ты хочешь, чтобы мы с Эваном могли уйти.
Люциус рыкнул, пытаясь придумать хоть какой-нибудь способ убить своего наследника, а самому выйти сухим из воды. Он боялся не наказания Министерства - о нет, его ожидает наказание похуже всех тех, что могли бы придумать нелепые дураки, сидящие в правительстве, если он убьет Драко. Захлебываясь яростью от предательства порождения его собственных плоти и крови, он чуть не бросил в сына убийственным проклятьем, когда увидел Драко сегодня в волчьем обличие, впервые. Ему было почти плевать на все последствия.
На секунду Люциус даже пожалел, что он - Малфой, потому, что это значило принадлежать к проклятому роду. Никто, за исключением самих членов семьи, никогда не слышал того, что традиционно передавалось из уст в уста при рождении нового наследника. Люциус узнал о проклятии от собственного отца только вскоре после рождения Драко. Как бы невероятно это ни звучало, но правда заключалась в том, что много-много поколений назад гордая чистокровная династия умудрилась сама себя проклясть!
Больше двухсот лет тому назад тогдашний глава семейства Малфоев узнал, что его жена в течение пяти лет тайно убивала в своей утробе еще нерожденных детей, дабы оставить семью Малфоев без наследника. Глупая женщина знала, что муж не испытывает к ней любви, и после того, как наследник будет зачат и рожден, ее муж, скорее всего, никогда больше не вернеться в ее постель, а станет искать развлечений на стороне. И, чтобы удержать его при себе, всякий раз, как случалась беременность, она убивала неродившегося ребенка прежде, чем кто-либо успевал узнать о ее положении. Она думала, что таким образом удасться удержать мужа в своей постели. Пусть ее план по коварству и был достоен самого Слизерина, он ужасным образом отразился на ней самой.
Когда лорд Малфой узнал душераздирающую правду, он впал в дикую ярость и проклял ее саму, всех членов семьи Малфой и тех, кто состоит с ними в браке, поровозгласив, что если Малфой попытается осознанно убить наследника рода, рожденного или нет, то эта попытка обернеться против него и незадачливый убийца умрет сам.
Люциус, быть может, и рискнул бы, в надежде, что проклятие не сработает, но брат деда попытался убить его на дуэли, когда они еще были молоды, и мгновенно погиб от собственного проклятья. Нет, убийство сына - явно не выход.
- Хорошо. Я хочу получить полный иммунитет и передачу в свое личное распоряжение всего имущества рода Малфоев.
Драко даже не вздрогнул - меньшего он и не ожидал. - Мне посрать на все малфоевские деньги, можешь забрать их и засунуть себе в задницу. Но ты знаешь, что у меня нет такой власти, чтобы гарантировать тебе полную неприкосновенность. Как ты можешь надеяться, после всего того, что натворил, что сможешь отвертеться от поцелуя дементора или пожизненного заключения в Азкабан - выше моего понимания.
- Драко, разговор, ведь, не о том, кто что заслужил, не так ли? - Люциус прервал свою речь для еще одного, не очень-то нежного пинка ногой в бок Эвана. - Думаю, у меня есть кое-что, что ты отчаянно хочешь получить назад.
Драко пришлось полностью сосредоточиться на том, как договориться с Люциусом, когда Эван снова застонал от боли.
Зная, что ему надо что-то предпринять, но, в то же время, не желая поддаваться отцу, Драко пытался придумать способ убрать Эвана отсюда подальше. - Я могу тебе пообещать, что если ты сдашься и отпустишь Эвана невредимым, мы оба - и я, и Гарри - сделаем все возможное, чтобы смягчить твое наказание или добиться твоего досрочного освобождения.
- Так значит, Поттер все еще жив? Когда он не явился вместе с тобой за своим ублюдком, я понадеялся, что Темный Лорд сумел прикончить его прежде, чем сам принял смерть, - проворчал Люциус, изо всех сил оттягивая перговоры, пытаясь дать себе время подумать, как отклонить предложение Драко.
Боль от неизвестности судьбы Гарри пронзила его, когда он услышал бессердечные слова своего отца, и Драко не смог решить, как ему следует ответить. Он не хотел давать отцу шанс подумать, что Гарри, возможно, покинул этот мир навсегда. Такая информация совсем не поможет решить сложившуюся ситуацию. Но с ответом Драко, слава богу, мог некоторое время подождать, потому что малыш у ног Люциуса зашевелился.
Эвану было холодно и страшно. У него все болело, и он хотел к папочке. Не зная, где он, и кто тот мужчина, что забрал его от брата и Николь, он мог только отчаянно хотеть вернуться домой и вновь увидеть своих близких. Чувствуя себя не очень хорошо, Эван часто закрывал глаза, безуспешно пытаясь сохранять ясность сознания каждый раз, как получал пинок. На какое-то мгновение, прежде чем он в последний раз потерял сознание, ему показалось, что он услышал голос своего отца Драко. Но мальчик уже был слишком слаб и напуган, чтобы позвать его. Он не хотел, чтобы большой злой дядька, который был так похож на его отца, разозлился и снова сделал ему больно. Эван поморщился, все еще чувствуя боль в том месте, куда дядька ударил его в последний раз. Но вскоре Эван вновь провалился в забытье.
