– Ну, Скитер, – проговорил Уилл Генри, – полагаю, нам надо, пока есть возможность, выжать из вас все до последней капли. Завтра вы уже вернетесь в Гринвилл и будете спать у большой, пузатой печки, так что до следующих выборов мы вас в Делано уже не увидим.
– Именно так я и сделаю, как только поделюсь с вами опытом. А своим мусором вы после этого сможете заниматься сами. – И он указал на заднюю часть нового здания. – Хью, я бы сделал тюрьму в глубину одинаковой по размерам с пожарным депо, но зато поуже. Ведь Уиллу Генри туда не надо ставить пожарную машину. Камеры я бы разместил в задней части и каждая из них была бы восемь на восемь. На первый взгляд покажется слишком просторно, но после первого же буйного воскресного вечера вам захочется, чтобы места было побольше. Теперь, в каждой камере надо будет иметь раковину и ватерклозет. Причин две. Во-первых, вам же не захочется, чтобы свежеиспеченный начальник полиции выносил параши, во-вторых, если вы туда засадите по-настоящему опасного деятеля, а такое вполне случится, то двери камеры надо будет открывать как можно реже. Это основной принцип безопасности. Поймал – держи. Так что, Хью, кому-то мои предложения могут показаться экстравагантными, но это вовсе не так. И если уж вы беретесь за строительство тюрьмы, надо строить так, чтобы потом ничего не достраивать, не реконструировать, надо, чтобы она стояла, пока сама не рухнет. И если вы все придумаете и сделаете как следует, она вам хорошо послужит. Построите кое-как – ваши гости вмиг оттуда сбегут, а всякие там дамские комитеты будут пилить вас тупой пилой по поводу условий содержания заключенных. Поверьте, я знаю что говорю.
Холмс кивнул.
– Мне понятна ваша точка зрения, Скитер. Что еще?
– Ну, в каждой из камер потребуется прорубить окно, потому что через месяц после постройки ваша тюрьма будет пахнуть, как пахнет любая тюрьма в Соединенных Штатах, и ее обязательно надо будет проветривать. Не забудьте, что ваши служащие будут там проводить столько времени, сколько и заключенные. В каждой камере нужно будет предусмотреть слив, тогда будет легко мыть полы, и я бы в каждой камере поставил две пары двухъярусных нар.
– В камеру размером восемь на восемь вы помещаете четверых, Скитер? – удивился Уилл Генри.
– Я говорю о минимуме, Уилл Генри. Если хотите, сделайте их побольше. Скажем, две. Кстати, ваши заключенные будут ведь сидеть у вас недолго. Это будут ребята, ожидающие суда, или отправки в Гринвилл, а то и в лагерь графства. Вам не придется подолгу нянчиться с ними. Но есть еще одна вещь. Одну из камер я бы прочно изолировал от остальных. Рано или поздно, у вас может оказаться женщина, а то и две, и среди них могут оказаться даже белые. И чтобы у вас все было тихо-мирно, вам надо заранее предусмотреть полную их изоляцию от мужчин. – Он проследовал на ближнюю часть участка. – Вам, конечно, понадобится конторское помещение, причем его надо строить по-настоящему большим, так как там придется не только работать, но и хранить бумаги. Оно должно располагаться во всю ширину здания за вычетом коридора, ведущего к камерам. В передней части здания вам потребуется вместительная приемная таких же размеров. В тюрьме всегда кто-то кого-то ждет, и вам не нужны посторонние в рабочем помещении, где хранится документация, дела и оружие. Там надо будет поставить скамейки, но не слишком удобные. Нечего зря болтаться и рассиживаться!
– Я прикидывал что-то вроде этого, Скитер, – сказал Уилл Генри, – но у вас все как-то масштабнее. Думаю, что вы правы. Мне только казалось, что между приемной и конторским помещением должно быть окошко со стойкой.
– Правильная мысль. Я давно заметил, что гораздо лучше, если между тобой и публикой находится стойка, или письменный стол, или что-то еще. Выглядит более официально. И, наверное, хорошо было бы прорезать окошечко в стенке, разделяющей вас и пожарных. У вас наверняка и тут, и там не будет хватать людей, а таким образом вы сможете обслужить, когда надо, телефоны друг друга. Только, Хью, обязательно проследите за тем, чтобы у обоих заведений были разные номера. Нет ничего хуже, чем когда телефон занят и публика не может дозвониться ни в одно из этих двух мест.
– Думаю, что такое окошко пойдет городу на пользу, – заметил Холмс. – А Идес Брэй придет в восторг оттого, что будут два телефона с разными номерами. Полагаю, что этот проект будет одобрен на волне энтузиазма, вызванного событиями первого дня пребывания нашего начальника на своем посту.
– Еще одно, Хью, – продолжал Скитер. – Вам надо провести резолюцию, дающую Уиллу Генри полномочия назначать помощников. Он тут один, и время от времени ему может понадобиться помощь. – И он повернулся к новому начальнику полиции. – Уилл Генри, я собираюсь возложить на вас полномочия помощника шерифа, какие возложены на начальников полиции в Уорм-Спрингс, Манчестере и других городах. Тогда вы не будете вытаскивать меня из постели, когда надо будет преследовать кого-то за пределами городской черты. Но будьте внимательны и осторожны при пользовании этими полномочиями. Они ограничиваются рамками официального расследования преступлений, совершенных в границах города. Иначе вы вторгнетесь на мою территорию. Поднимите правую руку. Даете ли вы обещание обеспечивать исполнение законов графства Меривезер и штата Джорджия, исполнять свой служебный долг, ежедневно мыть лицо и руки, а также за ушами, пока руки еще мокрые, и вообще быть хорошим мальчиком?
Уилл Генри раскрыл рот, но Скитер перебил его.
– Прекрасно. Теперь вы помощник шерифа. А Холмс свидетель.
– Ваша жена уже прочла вам лекцию? – Холмс вернулся в банк, и Уилл Генри остался наедине со Скитером на площадке будущей тюрьмы.
– Какую лекцию?
– О том, что надо быть осторожным, чтобы тебя не убили.
– Ах, да, конечно.
– Она права, Уилл Генри. На этой работе легче легкого оказаться убитым, а раненым еще легче. – Скитер отошел на некоторое расстояние. – Я уже восемь лет шериф графства Меривезер, и одного из моих помощников убили, а другого если не убили, то избили так сильно, что он больше не в состоянии исполнять мужскую работу. Но никто никогда не поднял на меня руку. Хотите знать, почему?
Уилл Генри кивнул. Выставив вперед левую ногу Скитер перенес на нее всю тяжесть своего массивного тела, и уперся руками в бока. Уилл Генри стоял, широко расставив ноги и сунув руки в задние карманы брюк. Скитер сделал полуоборот на левой ноге, выбросил вперед правую руку и нанес сильный удар в верхнюю часть живота Уилла Генри. Уилл Генри громко простонал и шлепнулся на траву. Какое-то время он сидел, глядя в пространство и жадно ловя ртом воздух. Скитер опустился рядом с ним на корточки и участливо посмотрел ему в лицо.
– Больно, правда?
Уилл Генри кивнул, все еще неровно дыша.
– Итак, в данный момент вам вовсе не хочется встать и дать мне сдачи, верно?
Уилл Генри покачал головой.
– Минуты через две вам уже этого захочется, но сейчас вам охота подержаться за живот и восстановить дыхание.
Уилл Генри весил сто восемьдесят фунтов, но Скитер взял его под мышки и поставил на ноги, как ребенка.
– Простите, Уилл Генри, за то, что я это сделал, но я мог бы объяснять целую неделю, и вы бы все равно не поняли. Запомните две вещи. Первое: вы всегда должны быть готовы к нападению. Поверьте мне, обязательно найдется такой, кто попытается поступить с вами именно так, а то и похуже. Допустим, вы задержали парня за превышение скорости. Вы направляетесь к нему, и он кажется вам милейшим, приятнейшим человеком из всех, кого вы знаете, но ведь вы и понятия не имеете, что у него в машине. А в багажнике может оказаться динамит, а на заднем сиденье – мешки денег из банка. Не знаете человека – следите за ним внимательно. Если видите, что этот парень способен вас ударить, а то и выстрелить в вас, нельзя оставлять ему ни единого шанса это сделать. И второе: нельзя никому позволить пудрить вам мозги, и если требуется ударить, то удар должен быть настолько силен, чтобы второго раза не потребовалось. Никогда в жизни не вступайте в драку! Задача полицейского прекращать драки, а не участвовать в них. Чтобы человек перестал драться, его надо привести в порядок таким образом, чтобы он больше был не в состоянии продолжать потасовку. Когда вы подобным образом прекратите парочку драк, вы сможете прекращать бесчисленное их количество одним лишь словом. Но если вы окажетесь в подобной ситуации, у вас при себе должен быть помощник, – Откуда-то сзади он достал небольшую дубинку. – Вот он, помощник. Внутри свинец, снаружи резина, бить по голове можно в любую точку, кроме как в висок, и даже от самого сильного удара не останется никаких следов. А за одну-две минуты можно будет надеть наручники, оттащить в машину и без проблем посадить в камеру.
Скитер усадил Уилла Генри, дыхание у которого все еще так и не пришло в норму, на бочонок с гвоздями, и еще один подтащил для себя.
– Знаю, что представляется нечестным и несправедливым бить человека дубинкой, когда у него в руках ничего нет, но вам следует по-новому воспринимать идею справедливости. В этом графстве я пользуюсь репутацией человека крутого, но справедливого. Поэтому каждые четыре года меня переизбирают на этот пост, и поверьте, если бы я не был крут, у меня не было бы шанса быть справедливым. Поняли, Уилл Генри?
– Да, – произнес Уилл Генри, набравший достаточно воздуха, чтобы говорить.
– Еще одно. Никогда никому нельзя угрожать. Нельзя говорить: «Пройдемте, или получите дубинкой». Если кто-то создает проблему, ударьте, и он проследует за вами. Если вы всегда готовы первым нанести удар, вам не понадобится даже вынимать оружие, не то, что применять его. Теперь. Я слышал кое от кого из специалистов по наведению порядка, что нельзя вынимать оружие из кобуры, если не собираешься из него стрелять. Звучит круто, но это глупость. Можно пригрозить человеку оружием, это само собой разумеется. Стоит только его достать и нацелиться в голову, и он, как миленький выполнит все, что ему прикажут. Еще пару слов про дубинку: применение ее вполне законно. Если взять доску два на четыре и ударить ею ниггера по башке, то он это запомнит и навсегда станет для вас проблемой. Но если стукнуть его дубинкой, когда он этого заслуживает, то для негра это будет вполне законно; он будет знать, что полицейский просто делает свое дело.
Скитер на мгновение умолк, а потом вновь заговорил.
– Насчет оружия. За восемь лет я вынимал револьвер раз десять-пятнадцать, а стрелял, в человека дважды. Оба раза убил. Один из них готов был вот- вот застрелить меня, но я, глазом не моргнув, просто выстрелил в него. Второй убегал от меня, и я приказал ему остановиться, он не послушался, я открыл огонь. Второго я убивать не собирался, мне важно было его остановить. Я целился в мягкое место, но попал в позвоночный столб. – Он посмотрел в сторону. – По поводу первого я не переживал. Вопрос стоял так: или я, или он. А вот второй ничего особенного не сделал, он просто стащил шины с заправочной станции, но он попытался бежать, и сбежал бы, если бы я в него не выстрелил. Но мне и в том, и в другом случае было все-таки не по себе. Трудно, конечно, дать совет, Уилл Генри, стрелять или не стрелять в человека, не представляющего угрозу для вашей жизни. Вам самому придется решить эту проблему, когда применять оружие. Одно только могу сказать: определиться надо заранее, чтобы, когда придет час, не раздумывать ни минуты.
Теперь дыхание у Уилла Генри полностью восстановилось, он встал и глубоко вздохнул.
– Что ж, спасибо за совет, Скитер, Если я когда-нибудь приду в себя, чтобы им воспользоваться, то уверен, он очень пригодится.
– Я просто прочел небольшую лекцию, какую я читаю всем вновь назначенным помощникам шерифа. Вы сами удивитесь, когда увидите, как ведут себя некоторые, стоит им прицепить значок. Нам подбирать кадры приходится очень осмотрительно. – Скитер провел носком ботинка по ему только видимой линии. – А вот вас, Уилл Генри, я бы не выбрал. И если бы Холмс спросил моего совета, я бы порекомендовал ему найти кого-нибудь еще.
Уилл Генри даже обиделся.
