В городе Пермь Покрышкина, как сам он говорил, ожидал «тяжелый удар». Наверно, потемнело в глазах у юного обладателя путевки «Комсомолец, на самолет!», когда в училище всем объявили о закрытии летного отделения. Курсантов стали готовить только по программе авиатехников. Однокашник по школе ФЗУ Борис Захаров, также прибывший в Пермь, вспоминал: «Я был разочарован и, пройдя ряд комиссий, без билета, с одной буханкой хлеба, которую захватил на кухне, уехал домой в Новосибирск. По линии комсомола мне за мой поступок попало».
У Покрышкина же состоялся разговор на повышенных тонах в кабинете начальника школы. Александр Иванович рассказывает о нем так:
«Высокий, атлетически сложенный начальник школы с ромбом в петлице что-то писал, не поднимая головы. На рукаве его гимнастерки я увидел летный трафарет. «Летчик. Он меня поймет», — подумал я. Подняв голову, начальник перехватил мой взгляд и усмехнулся.
— Так… Значит, не хотите учиться? — вдруг строго спросил он.
— На техника не хочу! — ответил я. — Я ехал сюда учиться на летчика.
Комбриг испытывающе посмотрел на меня и заговорил мягче:
— У нас нет сейчас набора на летное отделение. Армии нужны не только летчики, но и техники.
Я стоял на своем.
Тогда комбриг перешел на официальный тон:
— Курсант Покрышкин, вы уже зачислены в Красную Армию и обязаны служить там, куда вас определили.
— Товарищ командир! — горячо заговорил я. — Я с детства мечтал летать и на техника не буду учиться.
— Учиться вы обязаны и будете! — сказал комбриг и тут же спросил: — Вы комсомолец?
— Да.
— Какой же ты комсомолец! Тебя комсомол направил в воздушный флот, а ты бузишь. Видимо, комсомольский билет тебе дали по ошибке.
— Билет я заслужил честным трудом на заводе и никому его не отдам.
Начальник школы уловил тревожную нотку в моих словах и определил мое слабое место:
— Что ж, давай решать: или будешь учиться, как подобает настоящему комсомольцу, или выкладывай комсомольский билет.
Я стоял и молчал. Оставалось одно — продолжать учебу.
— Иди учись. Я вижу, у тебя комсомольская душа. А если так сильно хочешь летать, то занимайся в планерном кружке».
Большинство курсантов молча приняли известие об изменении профиля училища, а тех, кто протестовал, начальник, как и Покрышкина, вызывал к себе на беседу, убеждал, уговаривал. Для «усмирения» самых строптивых были применены трехдневные усиленные занятия строевой подготовкой на плацу, изучение устава внутренней службы, а также внеочередные наряды.
В тяжелом настроении смотрел курсант Покрышкин на открывавшиеся с берега Камы уральские виды. Не радовали его ни гладь напоминавшей Обь многоводной северной реки, ни красивый город, имевший давнюю историю. Писатель П. Мельников-Печерский оставил справедливый отзыв: «Пермь на матушке святой Руси не последняя спица в колеснице».
На берегу Камы, на улице Трудовой 1 июля 1931 года открылась Военно-техническая школа Воздушных Сил Рабоче-Крестьянской Красной армии.
Учились курсанты в трехэтажном здании бывшей духовной семинарии, построенном еще в царствование Николая I, по-уральски основательно, с мощными стенами, высокими потолками. Мемориальные доски на здании свидетельствуют о том, что в семинарии учились в свое время известные писатели — сказочник П. П. Бажов и романист Д. Н. Мамин-Сибиряк, а также изобретатель радио A.C. Попов.
Рядом с семинарией, а затем Военно-технической школой, на самой высокой точке приречной горы — монументальный Спасо-Преображенский кафедральный собор, шпиль колокольни которого и поныне возносится над уральским градом. Интересно, что именно в день праздника Преображения Господня, 19 августа, что совпало со днем авиации, будет обнародован Указ о присвоении А. И. Покрышкину звания трижды Героя Советского Союза… Таких «совпадений» в отечественной истории немало, стоит только присмотреться. Почему именно день 2 августа определен в советские годы и остался до сих пор днем Воздушно-десантных войск? Ведь это Ильин день, день пророка Илии, который был взят на небо живым, в огненной колеснице, и должен вернуться на землю в последние времена. А для крупнейшего ядерного центра по неизвестным причинам не нашлось в 1940-е годы иного пристанища, кроме как Саровский монастырь — место жития известного пророчествами о грядущей Руси преподобного Серафима Саровского. Серафим в переводе значит пламенный…
Училище, которое закончил будущий маршал авиации, впоследствии еще не раз переименовывалось. С 1973 года это Пермское высшее военное командно-инженерное училище ракетных войск им. Маршала Советского Союза В. И. Чуйкова, затем — Пермский военный институт ракетных войск.
… Юный Покрышкин оказался в тисках судьбы. Спустя много лет он вспоминал: «Подаваемые мною рапорты ничего изменить не смогли, разве только прибавляли к обычным нарядам внеочередные. Пришлось сложить мне свои крылья и браться за ключи… Понятно, что специальность авиатехника я изучал без особого энтузиазма, ходил в «крепких середняках», хотя и сознавал, что кому-то же нужно обслуживать самолеты на земле».
В Новосибирск Александр приехал на побывку в конце лета 1932 года, о том, что поступил не в летное, а в техническое училище, никому не говорил.
Неразлучным другом Покрышкина в училище стал такой же непокорный «неудачник» — уралец Константин Пильщиков. Нашлась и отдушина — полеты на планере. Выручил Осоавиахим. В статье «За воздушный спорт» в 1945 году Александр Иванович писал: «В технической школе в Перми, где я учился, существовал планерный кружок. С утра до сумерек каждое воскресенье мы проводили на планеродроме. Это были наиболее яркие дни моей юности». Вместе с Пильщиковым Покрышкин много времени проводит и в мастерских, ремонтируя потрепанные аппараты. Вместе с Костей они, отличные лыжники, входят в сборную Уральского военного округа, участвуют в 50-километровых гонках с полной выкладкой и со стрельбой из боевого оружия. Вместе сидят на гаутпвахте за молодецкие проделки. Александр Иванович вспоминал случай, как они укоротили длинные, не по росту, рукава нижних рубах и этими обрезками, когда старшина поскупился на ветошь, чистили винтовки. Возражений старшина, конечно, не любил.
Уже будучи маршалом, Покрышкин, как рассказывает служивший у него в армии ПВО, а затем в ЦК ДОСААФ летчик-перехватчик 1-го класса Л. М. Вяткин, уроженец Перми, однажды в хорошем настроении после рождения внука тепло вспомнил Пермь как город культуры и студентов, учившихся в университете, многочисленных институтах и техникумах, вспомнил культпоходы курсантов в оперный театр с изумительной акустикой и картинную галерею, сад имени Горького (Красный сад) с катком, летним театром, музыкальной раковиной, с белоснежной беседкой-ротондой…
Хотя Покрышкин говорил, что ходил в Пермской школе в «крепких середняках», в его аттестации 1933 года — только положительное: «хорошее общее развитие, дисциплинирован, исполнителен, к себе требователен, командирские навыки хорошие, организаторскими способностями обладает. Настойчив, решителен, решения принимает быстро, политико-морально устойчив. Может быть выпущен младшим авиатехником». И вот выпускники школы в красивой синей форме командиров-авиаторов, получив назначения, идут, прощаясь с городом, по набережной Камы… В петлицах — кубики, на рукавах — птицы- нашивки. «Одно лишь меня угнетало — крылья пересекались ключом и молотком, — сетовал Покрышкин. — Еще одна неожиданность: всех техников, отлично закончивших школу, направляли в Ленинград на курсы старших авиационных техников». В январе 1934 года Александр с Костей Пильщиковым приезжает в город на Неве. Неделю, отпущенную курсантам на знакомство с городом перед началом учебы, сибиряк и уралец, завороженные магией петербургской архитектуры, ходят по проспектам, набережным, улицам и мостам Северной столицы.
Александр Иванович также вспоминал впоследствии, как проездом в Ленинград через Москву решил побывать в театре. Младшему авиатехнику удалось, отстояв очередь, купить билет на дальний от сцены ярус. Пьеса была о Кутузове. Казак пришел к полководцу и показал подкову. Подковы на лошадях
