есть дом. И теперь, когда я некоторое время прожила здесь, в Англии, я поняла, чего мне не хватало. Дома из желтого камня, окруженного садом. И моего собственного розового куста – такого, о котором я каждое утро, просыпаясь, могла бы знать, что он продолжает цвести на своем солнечном, местечке и будет год за годом расти и цвести, прочно укоренившись там. Да, я знаю, что розы могут расти почти повсюду – даже в России, – но нигде они не растут и не цветут так, как здесь, в нашей любимой Англии.
– Герцогиня? – осторожно окликнула Талли сестру. – Герцогиня, с тобой все в порядке?
Фелисити почти не слышала ее и лишь едва заметно кивнула, когда Тэтчер повел ее в гостиную. Он усадил ее на кушетку, и она взглянула на него, ожидая увидеть, что он забавляется ее страданиями.
Однако веселья в его глазах она не заметила, а заметила лишь беспокойство, отчего расстроилась еще больше.
Неудивительно, что он беспокоится. Ведь он был человеком честным, благородным, преданным, то есть обладал всеми качествами, которыми должен обладать настоящий мужчина. Теми качествами, которых у ее герцога не было.
– Тэтчер, – обратилась к нему Талли, – не принесете ли нам еще чаю?
– Конечно, – сказал он, – Что-нибудь еще, мисс Лэнгли?
Фелисити покачала головой. Она не могла даже смотреть на него. Он держал ее в объятиях на лестнице, пока она плакала, и ничуть не возражал против этого. Хотя мог бы и, наверное, должен был это сделать.
Когда она наконец подняла взгляд, он уже ушел, а напротив нее сидели Талли и Пиппин. Судя по выражению их лиц, они были так же, как она, потрясены откровениями лорда Стюарта. Тетушка Минти сидела у огня и энергично вязала, а Джамилла, сидевшая на другом конце кушетки, задумчиво выбирала себе пирожное на подносе.
Значит, Холлиндрейк – это волк в овечьей шкуре? Но этого не может быть! Разумеется, до нее доходили кое-какие слухи о его прошлом. Но ведь у Безумного Джека Тремонта юность была не лучше, а он оказался и благородной, и героической личностью.
«От прошлого мужчине нельзя отречься. Но время заставляет его все расставить по своим местам, решить, что для него важно и необходимо, и понять, что изменить свой образ жизни не так уж трудно и бывает даже приятно».
Холлиндрейк сам написал ей эти слова, не так ли? Она с отсутствующим видом поднялась с кушетки и подошла к письменному столу.
– Фелисити, ты не хочешь, чтобы Тэтчер принес тебе чего-нибудь еще? – спросила Талли. – Например, какого-нибудь вкусненького джема и хлеба?
– Или немного подогретого бренди? – предложила тетушка Минти.
– Или прислал другого ливрейного лакея? – посоветовала Джамилла.
Фелисити покачала головой и уселась в свое кресло. Потянув зацепочку, висевшую на шее, она достала ключик и принялась отпирать свой ящик-секретер. Но у нее так дрожали руки, что ничего не получалось.
Она вдруг снова заплакала. Что она наделала? Связалась с человеком, который, судя по всему, является самым большим распутником за всю историю Лондона.
Ну почему он не такой, как… Тэтчер?
От этой мысли она расплакалась еще сильнее. Как получилось, что всего за два дня она, исключительно уверенный в себе человек, дошла до такого состояния? Будьте прокляты лорд Стюарт и мистер Маджетт! И Тэтчер вместе с ними. Ему не следовало заставлять ее кататься на коньках. И пить кофе по- турецки. Или – что хуже всего – целовать ее и переворачивать вверх тормашками весь ее мир. Нет, подумала она, собирая в кулак остатки гордости и уверенности в себе. Она еще всем им докажет, что они ошибаются. Докажет сама себе, что была права относительно Холлиндрейка.
– Что ты хочешь, дорогая? – сказала Талли, подходя к ней. Фелисити указала на ящик секретера, в котором хранились все письма.
Его письма. Они подтвердят ее точку зрения. Заставят всех увидеть правду.
Вытащив из волос шпильку, Талли вставила ее в замочную скважину и открыла замок скорее, чем сделала бы это с помощью ключа. Она пожала плечами, словно извиняясь. Нажав на пружинку, она извлекла из потайного отделения стопку писем, перевязанных голубой ленточкой.
– Ты это искала?
Фелисити кивнула и схватила письма. Закусив нижнюю губку и избегая смотреть сестре в глаза, Талли, понизив голос, сказала:
– Письма письмами, но дело в том, что ты его никогда не видела, а лорд Стюарт видел. И, судя по тому, что он рассказывал, Холлиндрейк, видимо, порядочный…
– Повеса, – подсказала Пиппин.
– И настоящий дьявол в придачу, – добавила тетушка Минти.
– Он великолепен! – воскликнула Джамилла. – Твой Холлиндрейк абсолютно великолепен! Он мужчина опытный. Такой, несомненно, доставит тебе массу удовольствия, маленькая Герцогиня! Он будет знать, как унести тебя в заоблачные выси… – Она издала какое-то гортанное мурлыканье и закончила томным вздохом.
– Это уж наверное, – согласилась Талли.
– Значит, он может доставить удовольствие женщине, – сказала в ответ Фелисити, – но как я-то доставлю ему удовольствие? Что, если герцог сочтет меня скучной в плане супружеских обязанностей и решит искать утешения где-нибудь на стороне? – Она разрыдалась. – А я не буду знать, что делать.
– Ну что ж, ты целовала Тэт… – начала было Талли, но тут же зажала рот руками, чтобы не выболтать секреты сестры. Но было поздно.
– Тэтчера? – закончила за нее Пиппин и, встав с кресла, подошла к Фелисити и уселась на низенький табурет у ее ног. – Так ты с ним целовалась?
Фелисити, закрыв руками лицо, заплакала еще сильнее. Она и сама не понимала, почему стала такой плаксой. Наверное, дело было в том, что тот факт, что она целовалась с Тэтчером, сводил на нет все шансы заполучить Холлиндрейка. Ведь если бы он узнал…
– Ты действительно поцеловала его? – снова спросила Пиппин. Всхлипнув еще пару раз, Фелисити кивнула. – Но это чудесно. Он просто великолепен. Он значительно лучше Холлиндрейка, потому что мистер Тэтчер в десять раз красивее его и героичнее.
– Великолепен? Но он абсолютно неприемлем. Ведь я почти помолвлена! О чем я только думала, когда позволила… – Теплая волна пробежала по ее телу, и ей захотелось забыть его поцелуй.
Но она сомневалась, что когда-нибудь сможет это сделать, пропади пропадом этот человек!
– Красивый дьявол, – заметила Талли.
– Очень красивый. Я не удивилась бы, узнав, что в нем течет благородная кровь, – сказала Пиппин. – За последние два дня он был так добр по отношению к нам: спас нас от мисс Браун и помог в инциденте с леди Ламби. Похоже, что он просто не может удержаться, чтобы не совершить добрый поступок. – Она вдруг
