Этот путь уже сложнее, требуются подсказки, чтобы найти верные проходы, нужны усилия, чтобы их преодолеть. Не трудно заметить самоподобную, фрактальную организацию этого пространства - сначала девять сопок, потом девять чумов, внутри чума-живота у хозяйки девять дочерей. Хозяйка чума оказывается матерью огня (энергии пищи в более широком смысле этого слова). Её девять дочерей дают пищу всем рождающимся на свет существам. Но люди тоже чья-то пища, поэтому одна из её дочерей является матерью немочи войны, убивающей людей.
В этом чуме шаман рассказывает, как плохо стало жить людям и просит им помочь:
'Наши люди так просто умирают, ведь жалко, самоед ведь тоже солнца желает. Вот поэтому мы счастливый день испрашиваем, дай нам счастливых дней, такие дни очень нехорошие. Болезней очень много, в такую пургу, в этакий мороз, в этакую темную пору донимают нас работами. В эти дни шибко худо, трудно. Что, мамка? Прошу у тебя добрых дней и дошел до этой земли'.
Наступает ночь, а на следующее утро старшая мамка дает три дара (неугасимый огонь, улов рыбы и поголовье оленей):
'Ну, ладно, доколе ты живой, бери тальник мамки огня, рождающая женщина пусть этим тальником окуривается. Огонь не будет угасать, вечно будут огонь разводить люди земли. В рыболовную пору рыбная еда будет, рыбу мы прятать не будем... Ну, ладно, оленя корм - ягель бери...'.
И обещает дать счастье, если весной шаман найдет новорожденного олененка с четырьмя кривыми ногами:
'...Вот, бросишь (ягель на копанище), когда весной семь куч чумов близко сидеть станут, в пору отела телят. Тогда телята будут родиться. Вот в это время уродится теленок с четырьмя кривыми ногами. Потом ты, следуя обратно по дороге, откуда появилась душа теленка, придешь ко мне, тогда счастье будет, счастье дам тебе...'.
Получив дары, шаман и мамка деревьев возвращаются на озеро девяти дедушек, и мамка выбирает дальнейший путь по нижней реке (сердечной артерии):
'Вот земли мамка животом вверх лежит. Вот мы по кишкам мамки земли последовали. Вот на большом озере три устья видели. Вот сначала попали в горло, затем в брюшину, затем дальше брюшину прошли. Самая средняя река - это кишка, которая делит брюхо посередине надвое. По этой кишке не станем гонять (следовать), по другой, крайней кишке гонять станем. Вот по ней в спине кровь течет, и там, где она кончается, сердце есть. Вот сзади сердца есть чум. Там немощь есть. Земли мамка сердце в этом чуме держит. Вот когда ее сердце царапать станут, война будет, и кому-то станет охота воевать. Вот надо пойти туда и спрашивать, будет ли война. Туда пойдем'.
Приплыв к чуму они заходят в него через дверь. Обратите внимание, что каждый раз в локальное гиперпространство попадают по-разному, иногда пролезая под пологом, иногда через потолок, иногда через дверь; более того, бывает, что обратно выйти через вход уже невозможно, сейчас мы это увидим. Одно из важных умений шамана как раз и состоит в способности определить месторасположение прохода.
Там состоится разговор с немощью войны (дурным дедушкой):
'Ну, дедушка, будет ли худой день? Я тебя спрашиваю. Тихий день дашь ли? Мы пришли на это место'. Дедушка говорит: 'Парень, мирно будет, худо не будет. Вот иконы отец, шайтана отец будто у меня четыре ноги связал, поэтому мирно будет. Со связанными ногами как буду бодать сердце мамки земли?'. Мамка деревьев сказала: 'У меня больше дела нет, худого года не будет, войны не будет, спасибо, спасибо'.
Однако дурной дедушка закрывает входную дверь и обратно выпускать не хочет. Тут и используется один из приемов имитативной магии. Во время камлания шаман Горнок несколько раз вгонял себе в живот остро отточенный нож по самую рукоятку. По принципу подобия тем самым было создано отверстие в теле мамки земли в нижнем мире:
'... Когда шаман тело свое прокалывал, этим как будто дверь открывал. Вот через эту проколотую дыру вышли и пошли дальше по дыхательному горлу. Вот дошли до основания языка мамки земли. Там как будто чум стоит. Зашли туда, одна русская баба сидит'.
'Ты какая русская баба?'. - 'Разве вы меня не знаете? Я - мать-икона крещеных, шаманов мать. Вот когда ребята станут делать новых шаманов или новых шайтанов, я дам им железные шкуры - парку. Оттого я мать железа, оттого я мать русской иконы. Вот наверху есть самоедский бог. Я от него рожаю, он - мой мужик. Почему же мой мужик наверх поднялся? Вот он с немощью войны подрался, силы у него не хватило, и он убежал. Вот теперь я стала работницей немощи войны. Что он велит делать, то и делаю. Он говорит: 'Ты ведь живешь у основания языка мамки земли. Вот основание языка ты и царапай'. И вот когда я царапаю, у русских много разных затей появляется. Много леса рубят, из-за этого деревья шайтана померли'
Как вы помните деревья шайтана - это священные деревья, в которых живут духи леса. Горнок так описывает дальнейшее разрушение тонкоматериальной экологии:
'Срубая шайтанов деревья, этим стали они часто открывать рот земли, оттого много самоедов стало умирать, и девять ртов мамки земли много людей стали проглатывать. В старину самоед, сам свою жизнь охраняя, в меру топки огня рубил деревья и было мало умирающих. Вот поэтому нынче стало много умирающих. Все шаманы умерли, осталась одна моя голова. Пока я пойду в одно место лечить больного, болезнь в другом месте станет кончать людей. Какая же польза будет?'
Снова наступает ночь и на утро их путь лежит по языку мамки земли, по которому они возвращаются к началу путешествия, её рту. Однако теперь ландшафт выглядит несколько иначе (это так же довольно типично для путешествий по многомерному тонкоматериальному миру):
'Вот пошли по языку мамки земли, подошли к тому месту, где рот открывается. На самой середине языка жидкость, как сопли, собралась. И вот когда завечерело, ударила непогода, ветер поднял землю. Мой дьявол (дух помощник), испугавшись, спрятался. Я спросил: 'Ну, мать, до какой земли дошли?'. Мамка сказала:
'Вот когда здесь тихая погода, всяких орд умерших людей кладут сюда в землю. И вот когда умирающие бывают жирными, земли мамка разжевывает этих жирных людей, жир их тает, в виде жидкой сопли по языку стекает. Когда становится ветреная погода, вода эта уносит душу. Вот до какого места дошли''.
Изо рта они проплывают по воде, уносящей души умерших, и выходят в первый слой нижнего мира (где проводили первую ночь). Дорога пролегает по ледяной равнине (по словам мамки деревьев раньше там был огромный хребет, но его изрыли на могилы). Они доходят до трех разноцветных сопок (на самом деле лбы трех очередных немочей), настроенных очень враждебно к шаману и состоится следующий разговор. Разговор, в котором снова возникает тема надвигающегося апокалипсиса:
''Трое дедушек, почему вы глядите туда?'. Трое дедушек ответили (шаману): 'Совсем новую одежду ты надел, совсем как новое шайтанское дерево. Оттого глядим, что думали - все шаманы кончились. Еще один есть, оказывается. Глядим - это новая лопоть (одежда) надета, новые тяжи'- надеты, это нам очень не любо'. На это я сказал: 'Ну, дедушка, ведь я один остался. Что, разве я мешаю? Нате, возьмите мою голову, все равно я единственный остался. Как будем жить, если на земле пусто окажется? Разве вам не жалко? Совсем мало стало детей, в будущем так жить нельзя, орды совсем мало стало. Если я виноват, возьмите мою голову. Если же я не виноват, как вы посмеете взять мою голову. Я никому не мешаю. Вы сами, хозяева, хотите землю опустошить. Если землю жалеете, этого не делайте'.
Следующий этап - ритуальная охота, призванная обеспечить племя (орду) добычей. Сначала шаману подсовывают двух фальшивых оленей (оленя дедушки голода и дедушки вошки), от которых люди будут умирать, но мамка (Хорэ) помогает не совершить ошибки. Затем они находят мамку еды оленя (выглядит как стебелек бадьяна), мамка деревьев говорит:
''Вот теперь стреляй из лука в самую середину. Вот попадешь стрелой в самую середину его, тогда еды, промысла много будет. Вот до какого места дошли. Давай теперь завяжем тебе глаза. Вот теперь, если ты с завязанными глазами мимо середины бадуя (бадьяна) пропустишь стрелу, тогда наши люди голодать станут'. Вот тогда мне глаза завязали, шайтаньими глазами стал видеть. Я лук натягивал, два раза выстрелил. Люди, находившиеся внутри чума, сказали: 'Вот ты какой, с завязанными глазами как будто зрячий попал'. В этот день весь чум угощался, кормился и я, отдохнул, полежал. Настало утро, значит
