Пробуждение каменного Бога
Он очнулся и не понял, где оказался. В пятидесяти футах от него трещал огонь. Дым ел глаза, вызывая слезы. Откуда-то издалека доносились крики и вопли.
Из-под рук выкатился кусок пластика и, легко ударив его по коленям, скользнул к ногам на каменную площадку.
Он сидел в своем рабочем кресле, установленном на своего рода гранитной плите, покоящейся на круглом каменном постаменте. Упавший предмет оказался столешницей, на которую он опирался, когда потерял сознание.
Он находился в одном конце циклопических размеров строения из огромных бревен, массивных деревянных панелей и тяжелых потолочных балок, лежавших высоко над головой.
Пламя вырывалось из-за противоположной стены, так как ветер уносил дым. Проглядывавший сверху участок неба был темный и лишь слегка светлел вдали.
В пятидесяти ярдах от него пламя высвечивало холм. На его вершине вырисовывались силуэты деревьев, покрытых листвой.
А всего миг назад была зима. Вокруг Исследовательского Центра в Сиракузах, штат Нью-Йорк, лежал глубокий снег.
Дым повернуло, и панорама исчезла. Пламя охватило множество длинных столов и скамеек, а также толстые подпиравшие потолок колонны, напоминавшие тотемные столбы с жуткими, вырезанными один над другим лицами. На столах стояли блюда, кубки и прочая утварь. Из перевернутого кувшина на ближайшем столе струилась темная жидкость.
Когда дым коснулся его лица, он, закашлявшись, встал и спустился с возвышения. Черные, красные вкрапления кварца в гранитной плите сверкали огненными блестками.
Он огляделся в изумлении. Сквозь приоткрытую двустворчатую дверь виднелись снаружи то же пламя и метавшиеся, извивавшиеся, падавшие и вопившие тела.
Пора было подумать о бегстве, пока до него не добрались огонь и дым. Однако его никак не прельщала перспектива оказаться замешанным в разгоравшуюся битву. Он припал к каменной платформе и потом соскользнул на твердый земляной пол зала.
Оружие. Ему необходимо оружие.
Сунувшись в карман пиджака, он достал перочинный ножик. Нажал кнопку, и наружу выскочило шестидюймовое лезвие. В Нью-Йорке 1985 года ношение ножа с таким лезвием считалось бы незаконным, но если в указанный год человек хотел чувствовать себя в безопасности, то ему приходилось пользоваться и не таким запрещенным средством.
Не переставая кашлять, он решительно прорвался к огромным, выше его головы, дверям. Опустившись на колени, заглянул под них.
Языки пламени, бушевавшие в зале и соседних зданиях, освещали причудливую картину. В бешеной круговерти мелькали лохматые лапы и пушистые хвосты, белые, черные и коричневые. Лапы, чем-то походившие на человеческие ноги, странно изгибались, являя своим видом задние конечности четырехфутовых существ, которые вознамерились вдруг выпрямиться, как люди. А в результате стали никем, ни зверями, ни людьми.
Владелец одной пары ног свалился на спину с вонзившимся в его живот копьем. Человек удивился еще больше: это создание напоминало кого-то среднего между человеком и сиамским котом. Шерсть на теле была белая, на мордочке, части ног, руках и хвосте — черная. Мордочка выглядела плоской, как лица у некоторых людей, зато нос — круглый и черный, как у кота, а уши тоже черные и острые. Изо рта, ощерившегося в мертвом оскале, проглядывали острые и кривые зубы.
Копье из тела поверженного врага было выдернуто существом с такими же кривыми ногами и настолько же длинным хвостом. И тотчас раздался истошный крик. Ноги только что праздновавшего победу воина подкосились, и он упал поперек сиамско-человеческого создания. Судя по всему, и это существо принадлежало к эволюционировавшим четвероногим, приобретшим такие свойственные человеку характеристики, как расположенные спереди глаза, подбородок, руки, плоское лицо и широкая грудь. Но если первое создание имело сходство с сиамским котом, то второе скорее всего с енотом. Тело было покрыто одинаковым коричневым мехом, и только над главами и на щеках выделялись черные полоски шерсти.
Кто убил его, человек не видел.
Пока еще жар можно терпеть, выбираться наружу не хотелось. Но куда он попал? В другую реальность? Или он по-прежнему в своей реальности, а все наблюдаемое им вокруг лишь плод воображения, каким-то образом пробудившегося в его мозгу?
Пламя начало лизать спину, и он, стараясь остаться незамеченным, подлез под дверь.
Когда он завернул за угол, вокруг него опять сгустился дым. Это было ему на руку, поскольку скрывало его от постороннего взора, но вызвало кашель и наполнило глаза слезами. Поэтому он и не смог сразу увидеть енотообразное существо, вылетевшее на него из дыма с поднятым вверх томагавком. Он не успел вовремя понять, что оно и не думало нападать на него, но потом было уже слишком поздно. Несчастное создание, ослепленное дымом, вне себя от боли, вызванной потерей глаза, висящего на ниточке нерва, чисто случайно выскочило на человека, о существовании которого скорее всего и не подозревало.
Он рванулся вперед. Нож вонзился в поросший шерстью живот. Брызнула кровь. Существо отлетело назад, высвобождая лезвие, повернулось и завалилось на бок. И только тогда он понял, что енотолицый не собирался нападать. Переложив нож в левую руку, он подобрал томагавк и потащился прочь, кашляя и задыхаясь от дыма.
Человека била нервная дрожь, и все же он был готов к активным действиям. Мозг начал выходить из оцепенения, тело стало согреваться. Внезапно показался еще один енотолицый. Этот видел его, но, очевидно, смутно. Щурясь от дыма, он бросился к человеку с коротким тяжелым копьем с каменным наконечником, прижатым обеими руками к животу. И вдруг присел, будто не веря своим глазам.
Человек выпрямился, приготовив томагавк и нож. Он чувствовал, что шансов у него не было. Хотя поросшее шерстью двуногое было только пяти футов двух дюймов росту и весом около ста тридцати фунтов, в то время как он имел шестьдесят три фута и сто сорок пять фунтов, он не умел пользоваться томагавком. А ведь — вот смех! — в нем текла кровь ирокезов.
При приближении человека енотолицый съежился, и когда тот оказался футах в тридцати от него, глаза его округлились, и он вскрикнул, хотя его вопль потонул в общем бедламе, шестеро существ — трое кошко-людей, как назвал их человек, и четыре енотолицых — все же обернулись. Они уставились на него, и невиданные создания окликнули ближайших воинов. Те также бросили колоть и рубить друг друга, и над полем боя повисла неподвижная тишина.
Человек рванулся к лестнице. Путь ему преграждал только енотолицый, заметивший его первым. Остальные, конечно, могли метнуть в него копья и томагавки, однако все же у него был шанс: они находились слишком далеко, а луков и стрел у них вроде бы не было.
Енотолицый шагнул вперед и поднял копье, так что человеку поневоле пришлось защищаться. На томагавк он не полагался. Это оружие вряд ли сможет соперничать с копьем. Поэтому он решил добраться до существа настолько близко, чтобы воткнуть в него свой нож. Пока же, не веря в успех, он швырнул томагавк изо всех сил. Ему повезло: лезвие ударило енотолицего в шею. Тот опрокинулся навзничь.
Зрители, недавние бойцы, завопили: кошко-люди — восторженно, енотолицые — горестно. Последние бросились к лестницам и, бросая на бегу копья и томагавки, спасали собственную шкуру. Некоторые уже перескочили через палисад, но большинство было исколото и подрублено со спины, прежде чем они добрались до лестниц, или же на самих лестницах. Несколько енотолицых взяли в плен.
