Даника улыбнулась.
– Спасибо, что понимаешь меня. Иначе кому бы я поверяла свои мысли?
– Только не рассказывай мне обо всем, – шутливо предупредила ее мать. – Мне ведь приходится многое скрывать от отца, а это меня тяготит – я к этому не привыкла.
– Прости, что бросила тебя между двух огней. Я этого вовсе не хотела…
– Еще меньше, я думаю, тебе хотелось быть втянутой в эти делишки Блейка! Увы, жизнь не всегда оправдывает наши надежды.
– Да, судьба любит сюрпризы… – Мать вопросительно посмотрела на дочь, и Даника пояснила: – Еще одна чайная премудрость.
Элинор понимающе кивнула.
– А что Блейк?
– Натянут как струна. Но теперь, когда первая суета позади, он сосредоточился на будущем процессе. Ему совсем не улыбается угодить за решетку, даже ненадолго.
Не хотела бы я оказаться на его месте. Он очень гордый человек. Наверное, больше всего он боится унижения.
– Он говорил с тобой об этом?
– Мы редко разговариваем. А об этом вообще не говорим.
– Но он не груб с тобой? Не срывает на тебе горечь своих неудач?
– О нет! Он понимает, что я осталась с ним в Вашингтоне по своей воле. Я ведь могла поступить иначе – мы же давно уже не семья и не близкие люди.
Элинор кивнула. Единственное, о чем они с Даникой предпочитали не говорить, это о ее будущем. Мать догадывалась, что сразу после процесса Даника может уйти от мужа, но гнала от себя эти мысли.
– Как твоя новая прислуга? Ты ею довольна?
– Да, она прекрасно готовит.
– Сомневаюсь. Глядя на тебя, этого не скажешь – ты похудела.
– Просто у меня нет аппетита. Стоит только увидеть Блейка с каменным лицом, сразу всякий аппетит пропадает.
– Нужно потерпеть. И тебе, и ему.
– Легко сказать, – вздохнула Даника.
– Суд по-прежнему назначен на ноябрь?
– Адвокаты хлопочут, чтобы его перенесли на декабрь. Кажется, это тактическая уловка. Они надеются на милосердие судей и присяжных накануне Рождества. Сердца размягчаются в преддверии светлого праздника, ангелы трубят, и все прощают друг другу обиды и прегрешения!
– Ты еще можешь шутить! Может быть, это не так уж глупо. А сколько, по их мнению, будет тянуться процесс?
Даника пожала плечами.
– Может, неделю. А может, и месяц – сейчас трудно сказать.
Она понимала, что в Мэн вернется в лучшем случае в январе.
– Можешь сделать для меня одну вещь? – спросила вдруг Элинор.
– Что?
– Свяжи мне свитер. Мне бы хотелось, чтобы у меня была какая-нибудь вещь, сделанная твоими руками, доченька. Раз сейчас у тебя есть время… Кто знает, что ждет нас всех завтра?!
Даника взяла мать за руку.
– Конечно! Обещаю, первый же свитер – твой! Я буду так рада, если ты будешь его носить. И как это я сама не догадалась!
А потом она начнет вязать теплый свитер. В расчете на ненастную погоду на побережье. Конечно, это будет свитер для Майкла, но Блейку знать об этом необязательно. Просто ей самой захотелось связать для себя большой свободный свитер с длиннющими рукавами. И она никому не должна отдавать отчета.
В начале октября Даника заподозрила неладное. Не то чтобы неладное… Скорее даже наоборот. Нечто обнадеживающее.
Майкл дал согласие продолжить курс лекций. Он приезжал в Бостон по средам. После посещения доктора Даника взяла такси, помчалась в аэропорт и вылетела в Бостон. Из аэропорта, не заезжая домой, она поехала сразу в университетский городок.
Майкл был на лекции. Даника бесшумно проскользнула в его аудиторию и устроилась на заднем ряду. Майкл сделал паузу и поднял голову, присматриваясь. Данику нелегко было узнать. Она надела огромные темные очки, завязала волосы в хвост. Но Майкла трудно было ввести в заблуждение. Разве на минуту- другую.
Он закашлялся, а потом заговорил снова, но сбился и переспросил студентов, на чем он остановился. Некоторые студентки понимающе переглянулись и стали коситься на задний ряд. Но Майкл даже не замечал их ехидных улыбок.
Женщина, о которой он мечтал днем и ночью целых два месяца, была рядом, а ему нужно было немедленно закончить лекцию. Он принялся расхаживать взад и вперед, но его взгляд то и дело устремлялся на последний ряд. В конце концов он окончательно сбился и сказал, что лекция окончена.
Несколько минут он не двигался с места, дожидаясь, пока аудитория опустеет. Потом бросился к задним рядам и, заключив Данику в объятия, прильнул к ней с долгим и проникновенным поцелуем. Потом он развязал ее хвост и зарылся лицом в рассыпавшиеся волосы. Он сжал ее в объятиях с такой силой, что ей пришлось взмолиться о пощаде.
– Почему ты не предупредила меня, что приедешь? Я бы сказался больным, отменил лекцию…
– Я прилетела только что, – просияла она. – Майкл, неужели я тебя наконец вижу?! Я не могла ждать ни минуты. Я хотела подождать тебя в вестибюле, но не вытерпела и нагло ворвалась в аудиторию. Но ты же видел, я старалась не мешать тебе. Я не виновата… Я просто голову потеряла… – Даника говорила без умолку, не в силах остановиться. Ее сияющая улыбка преображала лицо, делала Данику еще моложе.
Состояние Даники передалось и Майклу.
