Они прокрались мимо гигантского окна в той части дворца, которая нависала над краем монолита. Увидев солнце, До Шаптарп едва не упал в обморок. Небесное светило находилось под ними. Он выглянул из окна, чтобы осмотреть пространство внизу. Оглядев полукруг Атлантиды с радиусом не меньше чем в пятьсот миль, а за ним кусок Дракландии и подкрылье Америндии, он побледнел как мел.
Кикаха оттащил его от окна и попытался объяснить ступенчатую структуру планеты. Поскольку дворец находился на самом верхнем ярусе планеты, он действительно располагался выше солнца, которое вращалось на уровне среднего монолита.
Тевтон прошептал, что понял его слова. Однако драклаидец видел солнце только со своего уровня, да разве что еще с луны. И оба раза оно сияло высоко над головой.
— Если ты считаешь это зрелище таким уж устрашающим, — сказал Кикаха, — тебе не мешало бы взглянуть на край света с грани нижнего уровня, который мы называем Садом.
Они вошли в центральный корпус дворца и направились к центру управления, двигаясь еще медленнее. Наконец они попали в бробдингнаговский зал, отделанный огромными зеркалами, которые не только отражали внешнюю физическую реальность, но и воспроизводили внутренний психический мир человека. Каждое зеркало, как объяснил Кикаха, улавливало волны от различных участков мозга. Синтезировав их и обогатив музыкой, цветовым содержанием и гармониками, оно воплощало результат в зрительные образы. Некоторые из них вызывали отвращение и ужас, другие пленяли красотой. Временами они были возмутительно непристойными, но иногда — божественно грозными и многозначительными.
— Они ничего не значат, — сказал Кикаха, — если только зритель не начинает интерпретировать их в соответствии со своим настроением. У них нет объективного смысла.
Его слова немного успокоили До Шаптарпа. Кикаха повел тевтона к широкой лестнице, по которой могли бы пройти и десять взводов солдат. Она тянулась вверх и вверх и, казалось, не имела конца, как будто вела в небесное царство.
Наконец баронет попросил остановиться и передохнуть. Кикаха согласился и отправил снаряд в разведывательный поют. На этаже, который находился под центром управления, не оказалось ни одного Звонаря. Однако на первых шести ступенях лестницы лежали обгоревшие и расплавленные тела десяти толосов. Очевидно, они поспешили наверх, чтобы напасть на Звонарей, засевших в центре управления, и их скосило лазерным лучом. Устройство, которое могло это сделать, находилось на верхней лестничной площадке и представляло собой небольшой черный ящик на колесах. На конце длинной шеи из серого металла крепился маленький шар. Он определял местоположение любой передвигавшейся массы и разрушал ее лазерным лучом. Дальность действия такого механизма не превышала сорока футов.
Черный ящик вращал длинной шеей взад и вперед; линза объектива осматривала всю лестницу. Тем не менее она не заметила снаряд, пролетевший над устройством. А значит, «змееголовый», как назвал его Кикаха, мог определять только крупные предметы. Развернув снаряд, Кикаха направил его в глубь коридора — к двойным бронированным дверям центра управления. Они оказались закрытыми. Осмотрев через «телеглаз» декорированную поверхность стены, он увидел множество мелких дисков. К счастью, эти определители массы имели ограниченную зону действия и по центру коридора пролегала узкая дорожка безопасности. По-видимому, Звонари оставили ее для того, чтобы осведомленный человек мог пройти в центр, не вызывая сигнала тревоги. Кроме того, здесь должна была располагаться и видеоаппаратура, поскольку Звонари не могли пренебречь такой мерой предосторожности.
Кикаха перемещал снаряд под самым потолком, так как не хотел, чтобы его заметили раньше времени. И вскоре он увидел линзы видеокамер. Их спрятали в двух бюстах, которые стояли на пьедесталах. Звонари постарались сделать отверстия совсем крошечными, но Кикаха обнаружил их почти сразу.
Он осторожно вернул снаряд обратно, снял маску и повел До Шаптарпа вверх по лестнице. Они не стали подниматься выше груды обгоревшей протоплазмы и пластика. Поравнявшись с ней, Кикаха остановил тевтона.
— Насколько я могу судить, — сказал он, — Звонари собрались в центре управления. Если бы нам удалось подняться на следующий этаж, мы могли бы поджарить их еще до того, как они о чем-то догадаются. Я хочу, чтобы ты все время наблюдал за нашим тылом. Будь внимателен! В центре управления имеется множество врат, через которые можно попасть в разные места дворца. Если Звонари отыскали их, они могут воспользоваться этим преимуществом. Так что смотри в оба!
Пока они находились вне поля зрения «змееголового», который стоял на верхней площадке лестницы, Кикаха сел и растрепал волокна на конце самой тонкой веревки. Привязав ее к снаряду, он надел маску и направил маленькую ракету вверх по лестнице. Та едва двигалась под тяжестью длинного шнура. «Змееголовый» продолжал осматривать ступени, однако снаряд и веревка, очевидно, не привлекали его внимания. По всей вероятности, его запрограммировали на большую массу. Тем не менее он мог передавать изображение в центр управления. Но если Звонари увидят веревку и снаряд, они постараются обойти непрошеных гостей, а затем, открыв стрельбу из-за перил, начнут внезапную атаку. Кикаха велел До Шаптарпу присматривать за лестницей и стрелять при первой необходимости.
Снаряд облетел «змееголового» и, подтягивая на буксире веревку, вернулся на нижнюю площадку. Кикаха снял маску, отвязал шнур, ухватился за его концы и, подтянув их немного, изо всех сил рванул веревку на себя. «Змееголовый» полетел вниз и с грохотом свалился на середине пролета. Он лежал на боку; шея с глазастым шаром моталась взад и вперед, но объектив не захватывал правую сторону лестницы. Подойдя сзади, Кикаха повернул небольшой диск на панели управления и отключил прибор.
Сжимая в правой руке лучемет, он отнес машину обратно на верхнюю площадку. Поставив «змееголового» на пол, Кикаха развернул его объектив к бюсту, который стоял в конце коридора неподалеку от дверей центра управления. Он настроил прибор, включил его и отправил в последний путь по коридору. Вскоре оттуда раздался сильный грохот. Кикаха надел маску и повел снаряд в разведывательный полет. Как он и ожидал, «змееголовый» мчался по коридору до тех пор, пока не врезался в пьедестал статуи и не разнес его на куски. Лазерный луч кромсал каменные осколки; бюст лежал на боку, а линза видеокамеры целилась в стену. Внезапно шея «змееголового» развернулась, и луч уперся в упавший бюст.
Кикаха спустился по ступеням в коридор и вышел из поля зрения тех, кто мог выбежать на верхнюю площадку и осмотреть нижние пролеты лестничной клетки. Он снова надел маску и приподнял снаряд чуть выше двойных дверей неприступного центра управления. Снаряд, почти невидимый на фоне стены, нацелился вниз.
Кикаха ждал. Минуты шли одна за другой. Ему хотелось снять маску и убедиться, что До Шаптарп ведет наблюдение. Но он подавил это желание, предчувствуя, что двери вот-вот откроются.
И они действительно открылись. С обеих сторон высунулись трубки перископов. Потом их втянули назад, и из створок выглянула белокурая голова. Вслед за ней появилось и тело. Звонарь подбежал к «змееголовому» и отключил его. Кикаха даже расстроился. Он надеялся, что машина рассечет Звонаря лучом. Однако она реагировала лишь на те объекты, которые находились перед ней и входили в зону обзора.
Бюст расплавился до неузнаваемости. Звонарь внимательно осмотрел его, затем схватил «змееголового» за шею и понес прибор в центр управления. Кикаха провел снаряд под верхней балкой косяка и поднял его к потолку огромного помещения. В такой зал мог бы вместиться авианосец выпуска 1945 года. Кикаха направил снаряд к противоположной стене и опустил его на пол за центральным пультом. Изображение и звук потеряли четкость — двери закрылись, и это внесло ограничения в условия приема. В пределах небольшой дальности снаряд мог вести передачу и через материальные объекты, но при этом существенно снижалась разрешающая способность приемной аппаратуры.
Займатол рассказал Арсвурду о странном поведении электронного стража. Тот предложил заменить его другим, который, как он надеялся, будет работать без аварий. Но Звонари не имели запасной видеоаппаратуры. Впрочем, вторая камера в противоположном конце коридора работала пока исправно. Займатол пожалел, что они не следили за экранами мониторов и не знали теперь, отчего взбунтовалась
