Сказав это, он умолк, ожидая реакции шефа, для которого, как он прекрасно понимал, самым лучшим вариантом операции было бы осуществить ее чужими руками. Сейчас Канарис уже готов был преподнести фюреру упакованного в парашютный шелк Черчилля, но так, чтобы все свершилось на фоне имперских интриг: то ли это сделал Гиммлер, то ли абвер, то ли сам Черчилль решил предстать перед фюрером, как в случае с Рудольфом Гессом, перелетевшим в Англию. Двойная игра адмирала всегда требовала мутных тайн.
- Ни в коем случае это не должны быть немцы, - сказал после паузы Канарис. - Женевская конвенция запрещает переодевать солдат в форму противника, вы же знаете...
Мой бог, кто бы это говорил! Человек, по инициативе которого диверсионный полк «Бранденбург» перемерил на себе форму всех союзных армий.
- Я понимаю, - кивнул Радл. -Эго могут быть поляки. В английских коммандос много поляков.
- Ну нет! - воскликнул адмирал. - Половина Германии будет знать о деталях этой операции еще до того, как дойдет до нее дело. К тому же придется отбирать хорошо
