оглянувшись и убедившись, что улица пуста. Зинаида ждала ее на лестнице, между двумя пролетами, и провела в свою однокомнатную квартирку. Войдя, Ирина увидела миловидную блондинку и хорошенькую девочку лет одиннадцати-двенадцати с застывшим, напряженным лицом. При появлении Ирины блондинка поднялась. Что-то в ней показалось Ирине очень знакомым.
Зинаида представила их.
— Это Зоя Федорова и ее дочь Виктория.
Перед Ириной вновь возникло лицо из детства.
— Та самая Зоя Федорова? Актриса?
— Вы меня знаете? — воскликнула Зоя, одновременно обеспокоенная и довольная.
Ирина объяснила, откуда знает Зою. У актрисы, казалось, отлегло от сердца. Она подтолкнула Викторию вперед поздороваться с гостьей. Заглянув в бездонные зеленые глаза девочки, Ирина прочитала в них напряженную тревогу, столь странную для такого юного существа. Страдания или обостренное чувство одиночества? Не найдя ответа, она лишь сразу отметила, что девочка очень мало похожа на мать.
Обед прошел легко и непринужденно. Ирину удивило лишь одно: Виктория то и дело поглядывала на мать, словно ища ее одобрения. Зоя в ответ с улыбкой гладила ее по голове, и только после этого Виктория вновь принималась за еду. За весь обед она не произнесла ни слова.
После обеда Зоя велела дочери идти домой и заняться приготовлением уроков. Девочка беспрекословно повиновалась. Весьма церемонно поблагодарив за обед Зинаиду и неуклюже поклонившись Ирине, Виктория ушла.
Зоя помогла Зинаиде убрать со стола. После того, как был подан чай, заговорила Зинаида:
— Вы, наверное, понимаете, как мне хотелось пригласить вас на обед и как это непросто сегодня в России. Я хочу сказать, что вы американка, и...
Зоя наклонилась вперед.
— Зина моя самая близкая подруга. Этот обед она устроила ради меня. Мне необходимо было поговорить с тем, кому я могу полностью довериться.
И она рассказала Ирине о своей любви с Джексоном Тэйтом и о последовавших за этим годах тюрьмы.
— И вот теперь на сердце у меня очень тревожно: если со мной что-то случится, Виктория останется совсем одна. Не могли бы вы разыскать Джексона и сказать ему, что у него есть дочь. И еще, пожалуйста, передайте ему вот это.
Она протянула Ирине фотографию Виктории.
— Девочка что-нибудь знает о нем? — спросила Ирина.
Зоя мотнула головой.
— Нет. Она думает, что ее отец был летчиком, который погиб на войне. Я открою ей правду, если вы разыщете ее отца. Только тогда.
— Вы должны рассказать мне все, что знаете о Джексоне Тэйте, — сказала Ирина. — После стольких лет найти его будет совсем не просто.
— Я знаю о нем очень мало, — пожала плечами Зоя. — Он служил в американском флоте. У него на рукавах были золотые нашивки. Во время войны он был прикомандирован к вашему посольству в Москве.
— В каком звании он был в то время? Он никогда не упоминал, в каком штате живет?
— Нет, — покачала головой Зоя. — А если и упоминал, я не помню. Но на рукавах у него были золотые нашивки. Уверена, их было больше одной.
— Хорошо, — сказала Ирина. — Как только я вернусь домой, я пошлю запрос в военно-морское министерство. Они должны знать. Но как мне сообщить вам об этом?
— Только не пишите мне, — торопливо сказала Зоя. — Лучше Зине на адрес гостиницы.
Она взглянула на Зину, словно спрашивая разрешение.
— Пожалуй, можно, — сказала Зинаида. — Вы ведь так долго жили у меня на этаже. Но только открытку. Письмо может вызвать подозрение. Пишите лишь в том случае, если найдете его. Напишите, что по дороге домой заехали в Париж. Париж вам очень понравился, но Москва — больше. Думаю, администрации гостиницы ваше послание придется по вкусу. А мы будем знать, что вы его отыскали.
Ирина согласилась. Когда пришло время уходить, Зоя предложила немного проводить ее. Зина была против. Американцев бывает так легко узнать по одежде. Но Зоя настаивала. Она будет осторожна.
На улице Зоя, оглядевшись по сторонам, сунула Ирине в руку клочок бумаги.
— Что это? — спросила Ирина.
— Мой адрес и номер телефона. Если вы снова приедете в Москву, пожалуйста, свяжитесь со мной.
Ирина смутилась.
— Но мне показалось, что вы не хотите этого.
— Писать не надо, — сказала Зоя. — Но если вы когда-нибудь будете здесь, зайдите ко мне. Если меня не будет, значит, она предала меня.
— Зинаида? Ваша лучшая подруга?
— Только ей знать — так это или нет. — Зоя печально улыбнулась, беспомощно разведя руками. — Я до конца ей не доверяю.
Как только показались огни проспекта, Зоя попрощалась и ушла.
А Ирина Керк через несколько дней вернулась на Гавайи.
Она тут же направила письмо в Вашингтон, округ Колумбия, в Министерство военно-морских сил США:
Господа,
Буду вам безмерно признательна, если вы сообщите мне адрес Джексона Тэйта. В 1945 году он, будучи морским офицером, был прикомандирован к американскому посольству в Москве. Его прежнее и нынешнее звания мне неизвестны.
Искренне ваша,
Ирина Керк.
Ответа она не получила. Прождав месяц, она написала снова, не зная, куда обратиться дальше. И снова не получила ответа. После этого она еще несколько раз, иногда с интервалом в несколько месяцев, писала в Министерство военно-морских сил Все ее письма остались без ответа.
Прошло время. То ли работа в университете, то ли проблемы с воспитанием троих детей стали причиной того, что вечер, проведенный в квартире Зинаиды, постепенно отошел на задний план.
ДЖЕКСОН ТЭЙТ
К 1959 году Джек Тэйт уже девять лет как был в отставке. Он принял решение уйти в отставку сразу после того, как его перевели из Терминал-Айленда в Аламеду, штат Калифорния, на должность командира военно-воздушной базы.
10 марта 1949 года он стал контр-адмиралом Джексоном Роджерсом Тэйтом. Что и говорить, это его обрадовало, но не более того. Джек Тэйт всегда был в ладу с логикой и никогда не выплескивал наружу своих эмоций. Звание контр-адмирала он принял не как признание своих заслуг, скорее, как личное достижение — результат многолетних трудов. В конце концов, далеко не каждому дано начать службу в военно-морских силах матросом второго класса, а закончить контр-адмиралом.
К тому же у Джека не было никаких иллюзий относительно своего нового назначения. Вряд ли оно многим пришлось бы по душе. Джек сам выбился наверх и никогда не принадлежал к военно-морской элите. А тех, кто получал высокие звания, не будучи выпускником военно-морской академии в Аннаполисе и частью истеблишмента, такое назначение вряд ли могло порадовать.
Однако Джек воспринял его совершенно спокойно. Он славно послужил флоту, его службу оценили и по достоинству вознаградили. И это закономерно и справедливо. Все правильно. Он отдал флоту более тридцати лет жизни, а флот дал ему возможность прожить эту жизнь так, как ему хотелось. Ни о каких чувствах не могло быть и речи ни с той, ни с другой стороны.
Адмирал Тэйт тщательно обдумал свои перспективы. База в Аламеде — это огромная ответственность, новые каждодневные заботы, не последняя из которых — большое количество штатских
