знал, что боль бывает не только
физической.
Он не просил этого знания. Он прекрасно прожил бы и без него.
Драко поежился и поплотнее запахнулся в плащ. В перчатках из тонкой кожи очень мерзли руки. Еще мерзли
ноги, хотя ботинки Драко были теплыми, на меху и на толстой подошве. Зиму Драко ненавидел - зимой он
замерзал, и ничто не могло согреть его; зимой ему хотелось стать бурым медведем, каким-нибудь сурком -
словом, тем, кто может позволить себе завалиться в теплую нору и спать там до самой весны, и никто не
скажет ему, что это слабость, недостойная Малфоя.
Как и любовь.
Эй, эй, эй… Не надо именовать это чувство, Драко, не надо! Ты не можешь любить его, ты не можешь
любить вообще. Разве твой отец любил? Да, у него есть жена, твоя мать, но неужели ты думаешь, что они
когда-нибудь любили друг друга, они, впервые увидевшиеся в день своей помолвки?
Да, у него есть ты, но неужели ты думаешь, что он любит тебя?
Был ли он рад твоему появлению на свет?
Был ли он счастлив видеть тебя, хотя бы один раз в жизни? Когда ты возвращался из Хогвартса на лето,
