вокруг него, медленно кружась,
как подхваченные ветром осенние листья.
И у Драко вновь перехватило дыхание. Он был рабом, влюбленным в свое рабство, вещью, упивающейся своей
принадлежностью, а там, внизу, стоял его хозяин, за чей взгляд Драко мог лечь под Хогвартс-Экспресс,
или спрыгнуть с Астрономической башни, или вцепиться в горло дракону. Драко затрясло от смеси самых
разных чувств - страх, и гнев, и радость, и ненависть, и любовь. Он был пленником - а пленивший стоял
под лестницей; он был болен - и у его болезни были глаза цвета чистого изумруда.
Когда он стал не собой, и не Малфоем, и не принадлежащим себе? Когда это стало его величайшим
счастьем?
Гарри разбил контакт глаз первым, присел на корточки и стал собирать рассыпавшиеся газеты. Драко, не
отводя взгляда от его склоненной головы, медленно спустился по лестнице. Гарри вертел в руках газету;
когда Драко подошел, он поднял на него смущенное и чуть усмехающееся лицо.
