женщины и в ус не дуют? Чем они живут-то?
– Разбоем как пить дать! – уверенно отрубил старый пират. – Потому и нас не испугались – рыбак рыбака… Слышь, кэп, я вот тут подумал – а еда-то не порченая была?!
Хант прислушался к собственным ощущениям и пожал плечами:
– Вроде нет. Даже в сон не клонит… Стоп. Чарли! Помнишь, старик за ужином хлеб нарезал?..
– Ну?
– А чем он его резал?
– Дык… ножом, понятно…
– Вот я кретин-то! – хлопнув себя по лбу, тихонько взвыл Десмонд. – Ножом! Ты видел тот нож?! Боевой скрамасакс[30] с клинком черненым! Откуда такой у землепашца?
Чарли выругался. Нэрис, ничего не смыслившая в оружии, но услышавшая слово «боевой», удивленно захлопала ресницами:
– Но, капитан, вы же воин. Почему же вы тогда сразу…
– Леди, мы пираты, – мрачно ответил Хант. – Что в бою взяли, то и наше. Я привык, что самый последний отброс может иметь кинжал дамасской стали. У-у, дьявол и преисподняя! Попались, как дети!
– Значит, все-таки притон. – Чарли, суровея на глазах, потянулся к своему поясу. – Ничего, кэп! Где наша не пропадала?! Щас тихой сапой до конюшни доползем, лошадок взнуздаем – да и вышибем им к чертям ворота! Не на тех напали, олухи деревенские… Скрамасакс! Ха! Да я этому сморчку старому его самолично меж лопаток вгоню…
– Тсс! – Сделав зверское лицо, Десмонд приложил палец к губам и понизил голос до еле слышного шепота: – Разорался, мститель. Нам бы ноги унести без шума лишнего. Так, давай-ка к конюшне, я подстрахую. А вы, леди…
– Поняла-поняла. Сижу тихонько, под руку не лезу, – послушно закивала Нэрис, которую при мысли об очередных разбойниках бросило в холодный пот. Пираты-то что – знакомое зло… И пожалуй, с нее этих двоих уже за глаза хватит!
– Умница, – ухмыльнулся капитан и, стараясь не скрипеть сапогами, направился к двери. Приложил к ней ухо, постоял так пару мгновений и мотнул головой: – Чарли, давай. Я следом.
– Понял, кэп. – Старый разбойник, выдернув из ножен кинжал, скользнул в неширокую щель и, прижимаясь спиной к стене дома, короткими перебежками двинулся в сторону конюшни. Десмонд, стоя на пороге, чутко вслушивался в ночную тишь. Все спокойно, все спят… «И убей меня бог, если я хоть что-то понимаю! – про себя ругнулся капитан. – Окна темные, ни шороха… Может, мы уж слишком себя накрутили?» Он еще раз медленно обвел взглядом пустую улочку, залитую неподвижным лунным светом. Деревня словно вымерла. Да что за черт?!
Из-за угла дома метнулась чья-то тень. Десмонд схватился за пояс…
– Спокуха, кэп, – быстро предупредил знакомый голос. – Это я. А меч ты того… достань на всякий який.
– В чем дело? – встревоженно спросил Хант. – Где лошади?
– Где и были. – Чарли (с кинжалом в одной руке и тяжелым боевым топором в другой) загнанно озирался по сторонам. – В конюшне. А на дверях, слышь, во-о-от такенный замок! Думал рубануть его, да, боюсь, грохоту не оберемся…
– Другой двери нет?
– Нет. Оконце есть сбоку, маленькое, туда разве что девчонка пролезет, да и то ежели голышом… А толку? Замок-то снаружи.
Хант выругался сквозь зубы. И замер – совсем рядом, из-за шаткого частокола, снова донесся тот самый проклятый смех. Только на этот раз он уже не был таким тихим. И таким женским.
– Кэп?!
– Мне это не нравится, Чарли. Мне это совсем не нравится.
Смех повторился, но уже дальше. Пираты переглянулись.
– Уходит?.. – шепнул первый помощник.
Капитан медленно кивнул:
– Похоже. В той стороне ворота, но, кто бы ни была эта дамочка, сама она их не откроет.
– А ей и не надо… – пискнули из-под руки Десмонда, и бледная как смерть, Нэрис, вылетев из дому, метнулась под защиту старого разбойника. – Окошки… на ту сторону… Я поглядела, а там…
Хант, не отвлекаясь на непослушную пленницу, быстро шагнул на дорогу и вгляделся в другой конец улицы. Луна светила ярко, глаза напрягать не пришлось… Ворота были распахнуты настежь.
А по дороге, по колено в клочьях белесого тумана, навстречу замершему капитану медленно шла женщина.
– Матерь Божья, да она же… голая? – ахнула Нэрис из-за плеча застывшего столбом Чарли, теперь уже в подробностях рассмотрев нежданную гостью.
Рваное Ухо завороженно кивнул. И это было правдой – белое как снег и совершенное, как у античной статуи, тело слепило своей наготой. Длинными черными волосами играл майский ветер. На пухлых губах застыла зовущая улыбка.
– Дьявол и преисподняя!.. – хрипло выдохнул Хант, не в силах оторвать взгляда от прекрасного видения. Видение запрокинуло голову и рассмеялось. В лунном свете блеснули темные, с поволокой, глаза… и острые белые клыки.
Десмонда, впрочем, последний факт совершенно не смутил. Чарли, который пялился незнакомке отнюдь не в лицо, тоже… Но исполненный животного страха вопль за спиной быстро спустил старого разбойника на грешную землю.
– Дарг-ду![31] – не своим голосом взвизгнула леди Мак-Лайон. Благодаря охочему до страшных сказок брауни в нечисти, пускай даже ирландской, она разбиралась не хуже, чем капитан Хант в морских узлах. – Что вы стоите?! Куда вы уставились, господи?! Это же кровосос!.. Она нас всех… А-а-а!
Чарли быстро потряс головой, отгоняя наваждение. И, снова взглянув на женщину, с отвращением осознал, что пленительные изгибы ее тела покрыты трупными пятнами, алебастровая кожа отливает синюшной бледностью, а тонкие пальцы украшены длинными, в несколько дюймов, черными когтями. Сластолюбец отрезвел в секунду.
– Кэп! – в тон Нэрис завопил он. – Кэп, мать твою!
– А? – пришел в себя Десмонд, которому от рева старшего помощника заложило уши, и быстро моргнул.
– Дьявол и преисподняя! – уже совсем другим голосом взвыл он, шарахнувшись назад. И, обеими руками выхватив оружие, рявкнул: – К конюшне! Бегом!
– А замок?!
– Чарли, не будь идиотом! Какие, к дьяволу, замки?! Да я ту дверь сейчас одной ногой вышибу!
Не заботясь более о тишине и осторожности, путешественники, топоча, рванули к спасительному сараю. Никто им не препятствовал – жители деревни, запершись по своим лачугам, дрожали у потушенных очагов, бормоча охранные молитвы. Они знали, кого впустили. И знали, что все эти крики снаружи – ненадолго. Дарг-ду хватит и часа…
Глава 20
Вихрем пронесшись меж двумя рядами тихих беленых лачуг, отчаянно бранящиеся пираты и их насмерть перепуганная пленница едва ли не лбами влетели в деревянные двери конюшни. Замок, о котором говорил Чарли, был на своем месте – большой, тяжелый, покрытый налетом ржавчины. Внутри, храпя и сшибая перегородки, метались лошади.
Десмонд, поминутно оглядываясь назад, склонился над замком. «И правда, здоровенный, – подумал
