повышенной тревоге, проявляющейся в физиологических симптомах; эти симптомы затем интерпретируются как признаки неминуемой смерти (1976, р. 99).
Открытие существования автоматических мыслей ознаменовало перемену в подходе Бека к терапии, а также в его взгляде на человеческую личность. Содержание этих мыслей «не было обычно связано с какими-то эзотерическими темами, такими, как кастрационная тревога (castration anxiety) или психосоциальные комплексы (fixations), как могла бы предположить классическая психоаналитическая теория, но имело отношение к крайне важным социальным вопросам, таким, как успех или неудача, одобрение или неприятие, уважение или презрение» (Beck, 1991, р. 369).
Важной особенностью автоматических мыслей является то, что человек может их осознавать и что они делают возможной интроспекцию. Несмотря на то что сначала эти мысли трудно заметить, после определенной подготовки, как обнаружил Бек, они могут быть доведены до сознания. Следовательно, и источник, и решение эмоциональных проблем находятся внутри сферы человеческого осознания, в пределах, доступных его познанию.
«То, как человек следит за собой и наставляет себя, хвалит себя и критикует, интерпретирует события и делает прогнозы, не только высвечивает нормальное поведение, но и проливает свет на внутренние механизмы эмоциональных расстройств» (Beck, 1976, р. 38).
Этот принцип лежит в основе когнитивного подхода Бека к терапии. Стержнем этого подхода является уважение к способностям человеческих существ исцелять себя и торжество здравого смысла, воплощающего в себе мудрость, посредством которой люди из поколения в поколение развивали эти способности. Бек привлекает внимание к повседневным «подвигам» наших когнитивных способностей:
«Если бы не способность человека столь умело фильтровать и прикреплять соответствующие ярлыки к лавине внешних стимулов, его мир был бы хаотичным и один кризис в нем сменял бы другой. Более того, если бы он не мог контролировать свое высокоразвитое воображение, то периодически попадал бы в некую сумеречную область, неспособный провести грань между реальностью какой-то ситуации и образами и личными намерениями, которые она инициирует. В своих межличностных отношениях он, как правило, может находить скрытые ключи, которые позволяют ему отделять своих врагов от друзей. Он вносит в свое поведение едва уловимые поправки, помогающие ему сохранять дипломатические отношения с людьми, которые ему несимпатичны или которым несимпатичен он. Он, как правило, может проницать взглядом социальные маски других людей, отличать искренние послания от неискренних, видеть разницу между дружелюбным притворством и замаскированным антагонизмом. Он настраивается на значимые сообщения в сильнейшем гуле звуков, с тем чтобы можно было организовывать и модулировать собственные реакции. Эти психологические операции, по-видимому срабатывают автоматически, не свидетельствуя о каком-то интенсивном познании, обдуманности или рефлексии» (Beck, 1976, р. 11–12).
Это красноречивое выражение веры Бека в основополагающую человеческую способность исцеляться и оставаться целостным. Его восхваление нашего природного умения сохранять психическое здоровье напоминает
На основе подхода Бека было разработано множество приемов, которые сосредоточивают внимание на специфических проблемах и требуют относительно краткосрочной терапии (Beck, Rush, Shaw & Emery, 1979; Emery, 1981; McMullin, 1986). Их цель — видоизменить негативные или саморазрушительные автоматические мыслительные процессы или восприятия, которые, по-видимому, способствуют сохранению симптомов эмоциональных расстройств. Либо прямо, либо косвенно эти приемы отрицают, ставят под сомнение или реструктурируют восприятие или понимание клиентами самих себя и своих жизненных ситуаций.
В когнитивной терапии между терапевтом и клиентом устанавливаются сотруднические, почти коллегиальные отношения. Терапевт не делает вид, что он знает мысли и чувства клиента, а предлагает ему самому исследовать и критически изучить их. В когнитивной терапии клиенты сами разрешают свои проблемы; они имеют непосредственный доступ к паттернам восприятия и мышления, которые интенсифицируют неадекватные чувства и модели поведения, и они способны изменить эти паттерны.
Неудивительно, что когнитивная терапия способствовала появлению множества публикаций по самопомощи. Фактически большая часть популярной литературы о том, как можно самоутвердиться, повысить свою самооценку, унять свой гнев, избавиться от депрессии, сохранить брак или отношения и просто почувствовать себя хорошо, основана на работе когнитивных терапевтов (Burns, 1980; Ellis & Harper, 1975; McMullin & Casey, 1975).
Возможно, больше других сделал для популяризации методов когнитивной терапии Алберт Эллис (Albert Ellis, 1962, 1971, 1974). Его напористая тактика конфронтации и убеждения завоевала ему сторонников среди терапевтов и неспециалистов. Подход Эллиса известен как
Логику когнитивного подхода (logic of the cognitive approach) можно выразить с помощью следующих четырех принципов (Burns, 1980, р. 3–4): 1) когда люди испытывают депрессию или тревогу, они мыслят в нелогичной, негативной манере и совершают непроизвольные действия себе же во вред; 2) приложив немного усилий, люди научаются тому, как можно избавиться от пагубных паттернов мышления; 3) когда их болезненные симптомы исчезают, они снова становятся счастливыми и энергичными и начинают себя уважать; 4) эти цели достигаются, как правило, в течение относительно короткого периода времени за счет использования несложных методов.
Первым делом следует осознать свои автоматические мысли и идентифицировать все искажающие паттерны. Бернс (Burns, 1980, р. 40–41) описывает следующие десять типов искажения, которыми обычно отличается мышление людей, страдающих депрессией:
«1.
2.
3.
4.
5.
6.
