университета штата Коннектикут и Веслианского университета. В 1942 году Роттера призвали в армию, и он провел три года в качестве военного психолога.
После войны Роттер на короткое время вернулся в Норвич, но вскоре получил работу в Государственном университете штата Огайо, к которой он привлек нескольких способных выпускников, среди которых был Уолтер Мишель. В то время Карл Роджерс только что покинул Огайо, и после этого там осталось два наиболее влиятельных психолога — Роттер и Джордж Келли. Однако Роттер был недоволен политической ситуацией, создавшейся в Огайо под влиянием маккартизма, и в 1963 году занял вакансию директора программы по обучению клинической психологии в университете штата Коннектикут. В этой должности он и продолжал работать до своего ухода в отставку в возрасте 70 лет. С 1987 года Роттер ушел на пенсию, но продолжает вести активную педагогическую деятельность. У Роттера и его жены Клары (умершей в 1986 году) было двое детей — дочь Джин и сын Ричард, который умер в 1995 году.
Наиболее значительными работами Роттера являются «Социальное научение и клиническая психология» (Social Learning and Clinical Psychology, 1954), «Клиническая психология» (Clinical Psychology, 1964), «Применение теории социального научения к личности» (Applications of Social Learning Theory to Personality, 1972) в соавторстве с Дж. Э. Ченсом (J. Е. Chance) и Э. Дж. Фаресом (E. J. Phares), «Личность» (Personality, 1975) в соавторстве с Э. Дж. Хочрейхом (E. J. Hochreich), «Развитие и применение теории социального научения: избранные статьи» (The Development and Application of Social Learning Theory: Selected Papers, 1982), «Бланк незавершенных предложений Роттера» (Rotter Incomplete Sentences Blank, Rotter, 1966) и «Шкала доверия в человеческих взаимоотношениях» (Interpersonal Trust Scale, Rotter, 1967). Роттер принимал активное участие в деятельности профессиональных организаций, занимая должность президента Восточной психологической ассоциации и президента отделения социальной психологии и психологии личности и отделения клинической психологии Американской психологической ассоциации (АПА). Кроме того, два года Роттер работал в Совете по образованию и практической подготовке АПА. В 1988 году он получил престижную награду АПА «За выдающийся вклад в науку», а в 1989-м — награду Совета директоров программ клинической психологии университетов «За выдающийся вклад в клиническую подготовку».
Основной задачей теории социального научения Роттера является прогноз целенаправленного поведения человека в сложных ситуациях. Будучи интеракционистом, Роттер считает, что люди взаимодействуют со значимой для них окружающей средой (Rotter, 1982). Реакция человека на события окружающей среды зависит от значения или важности, приписываемых этим событиям. Подкрепления зависят не только от внешних стимулов, они получают свое значение благодаря мыслительным способностям человека. Точно так же и свойства личности, такие как потребности или черты, не могут быть единственной причиной поведения. Роттер полагал, что человеческое поведение проистекает из взаимодействия факторов окружающей среды и личностных характеристик.
Согласно предположению Роттера, личность в основе своей едина, то есть обладает относительной стабильностью (Rotter, 1982), однако ее свойства не являются установленными или определенными в какой-то конкретный период развития, наоборот, их можно изменять или модифицировать до тех пор, пока человек способен учиться. Хотя накопление предшествующих впечатлений придает личности некоторую стабильность, мы всегда подвластны изменениям через новые впечатления. Мы учимся на прошлом опыте, но он не является абсолютной константой, а меняется под влиянием новых впечатлений, которые воздействуют на восприятие в каждый данный момент. То есть личность формируется путем научения (Rotter, 1982).
Отвергая мнение, что люди движимы в первую очередь стремлением уменьшить напряжение или получить удовольствие, Роттер настаивает на том, что наиболее правильно объяснить человеческое поведение можно ожиданиями людей, что их действия приблизят их к цели. В этом смысл сформулированного Роттером эмпирического закона воздействия (empirical law of effect), согласно которому наиболее сильные подкрепления при прочих равных условиях люди получают тогда, когда их поведение продвигает их по направлению к предполагаемой цели. По мнению Роттера, мотивация человеческих действий целенаправленна (Rotter, 1982).
В качестве критерия для оценки подкреплений люди используют свое ощущение относительно того, насколько им удалось продвинуться к предполагаемому событию. Таким образом, человек способен предвидеть события. На этих пяти общих предположениях Роттер построил теорию личности, которая старается предсказать человеческое поведение.
Предсказание целенаправленного человеческого поведения Роттер предположил, что достаточно точные предсказания поведения людей в конкретных ситуациях можно сделать, анализируя четыре переменные: поведенческий потенциал, ожидания, ценность подкрепления и психологическая ситуация. Поведенческий потенциал (Behavior potential) относится к вероятности реализации данного поведения в конкретной ситуации; ожидания (expectancy) — мнение человека о том, получит ли он подкрепление; ценность подкрепления (reinforcement value) — предпочтение, оказываемое человеком определенному подкреплению; психологическая ситуация (psychological situation) представляет собой сложную структуру сигналов, которые личность получает в определенный период времени.
Поведенческий потенциал
Согласно определению Роттера, поведение состоит «из моторных акций, познания, вербального поведения, невербально выраженного поведения, эмоциональных реакций и так далее», то есть включает любую реакцию, условную или безусловную, которую можно наблюдать или измерить, прямо или косвенно. Важнейшим фактором для предсказания действий является поведенческий потенциал — «вероятность того, что любое данное поведение будет иметь место в определенной ситуации или множестве ситуаций, вычисленная по отношению к каждому отдельному подкреплению или набору подкреплений» (1975, с. 95–96). В любой психологической ситуации существует несколько поведенческих потенциалов разной силы. Представим себе Алису, студентку, которая сбежала с лекции и идет по направлению к галантерейному магазину, у нее имеется несколько поведенческих потенциалов. Девушка может пройти мимо, не заметив магазина, активно игнорировать его, зайти купить губную помаду, остановиться и подумать о том, чтобы что-нибудь купить, но не сделать этого, осмотреть здание и само заведение с намерением приобрести его или остановиться, войти и ограбить кассира. В этой ситуации потенциал некоторых видов поведения для Алисы будет приближаться к нулю, другие будут очень вероятны, остальные будут находиться между этими двумя крайними вариантами. Как предсказать, какое поведение реализуется с большей или меньшей вероятностью?
Если мы хотим узнать вероятность того, что наша студентка ограбит кассира, а, например, не купит магазин или не приобретет в нем губную помаду, мы можем, считая ожидания константой, варьировать ценность подкрепления. Если каждый из этих видов поведения с вероятностью 70 % приведет к получению подкрепления, тогда мы можем предсказать относительную возможность каждого варианта, основываясь исключительно на ценности подкрепления, которое можно получить в этом случае. Если ограбление кассира для данной личности несет в себе большее позитивное подкрепление, чем новая губная помада или покупка галантерейного магазина, тогда это поведение и будет реализовано с наибольшей вероятностью.
Если все подкрепления, возможные при различных вариантах поведения, в общем равноценны, то человек выберет такой вариант, при котором он ожидает получить подкрепление с наибольшей вероятностью. Второй подход к предсказанию состоит в том, чтобы считать константой ценность подкрепления и варьировать ожидания. Более конкретно, если вознаграждения от ограбления кассира, приобретения магазина или получения губной
