Фрэнсин последовала его совету, и через некоторое время послышался отягощенный местным акцентом голос диктора Малайской радиовещательной корпорации, который подтвердил слова мужа.
– Папа, папочка! – бросилась к отцу Рут, протягивая к нему ручонки. – Папа, ты пришел пораньше, чтобы поиграть со мной?
– Да, малышка, – радостно улыбнулся Эйб, крепко прижимая девочку к груди и целуя в обе щеки.
А Фрэнсин все еще слушала радио, хотя и так все было понятно. Японцы уничтожили два крупнейших военных судна королевского военно-морского флота, которые призваны были обеспечить безопасность Малайи и всех британских владений вместе с проживающими на них подданными Британской империи.
– Эйб, – обратилась она к мужу, с, трудом преодолев охватившую ее растерянность и страх, – мои тетушки сказали, что японцы скоро будут здесь. Это правда?
– Да, – кивнул он, искоса посмотрев на жену. – К сожалению, это чистая правда. По радио сообщили, что нет никаких оснований для беспокойства, но до меня дошли совсем другие слухи.
– Какие? – с трудом выдавила из себя Фрэнсин.
– Говорят, они высадились на побережье и захватили очень важный плацдарм.
– И это значит…
– Что высадка японского десанта прошла успешно, – пояснил Эйб. – Теперь остается ожидать массированного наступления в глубь страны.
Малайские слуги и повара прекратили болтать и оцепенели от неожиданности. На кухне повисла мертвая тишина. Сообразив, что допустил оплошность, Эйб взял жену под руку и отвел ее в сторону.
– Знаешь, дорогая, нам придется что-то предпринять, – шепнул он ей на ухо.
– Что именно? – спросила она сдавленным от страха голосом.
– Вам с Рут придется уехать в Сингапур. Разумеется, со служанкой, которая поможет тебе устроиться на новом месте.
– А ты?
– Я останусь здесь. У меня тут много неотложных дел.
– Каких еще дел, Эйб?
– Я не могу просто так все бросить и уехать.
– Почему? Ты можешь закрыть шахту, заплатить рабочим за пару недель и отпустить их по домам на какое-то время. В этом случае и ты, и твои рабочие будут в полной безопасности.
– А что скажут владельцы шахты? – раздраженно выкрикнул Эйб.
– Если все кончится так, как ты предполагаешь, то они все равно потеряют свою собственность, – резонно заметила Фрэнсин.
– Я ничего подобного не говорил, – недовольно поморщился он. – Это что, твои тетушки тебе нашептали? Фрэнсин, я тебя давно предупреждал, чтобы ты не слушала выживших из ума деревенских старух. Ведь не секрет, что они ждут не дождутся, когда японцы вытурят англичан и установят здесь свои порядки.
– Как ты можешь говорить такое, Эйб? – возмутилась она. – И это после всего, что они сделали с Китаем!
– Как бы то ни было, – решительно заявил он, – я не могу поехать с тобой, и давай не будем больше возвращаться к этому вопросу. Обязанности перед владельцами – мой первейший долг.
– Перед владельцами? – негодующе воскликнула Фрэнсин. – Перед этими жирными котами в Манчестере?
– Фрэнсин, ты что, вступила в Гоминьдан? – шутливо спросил Эйб, хотя ему сейчас было не до шуток. – Ты говоришь сейчас как какая-нибудь заядлая коммунистка!
Рут подняла глаза на отца и недовольно насупилась.
– Папа, не кричи на маму!
– А ты не кричи на меня. – Он потрепал дочку по щеке. – Я просто пытаюсь призвать маму к здравому смыслу, вот и все.
– Мы не оставим тебя здесь, – тихо сказала Фрэнсин, упрямо поджав губы.
– Не глупи, дорогая. – Он взял ее за подбородок и повернул к себе. – Я буду в полной безопасности, а вас отправлю в Сингапур, чтобы вы здесь не паниковали и не портили мне настроение. Там вам будет намного лучше и спокойнее. А как только все закончится, вы сразу вернетесь сюда.
– А если не закончится?
Эйб пристально посмотрел на жену:
– В таком случае я, естественно, приеду к вам в Сингапур. Но думаю, до этого дело не дойдет.
– Нет, Эйб, ты сам прекрасно понимаешь, что такое вполне может случиться, но потом будет уже поздно. – Фрэнсин была па грани истерики, на глазах ее появились слезы. – Мы должны ехать туда все вместе, Эйб, все втроем.
– Давай без глупостей, дорогая, – повторил он, теряя терпение.
– Ты нам нужен, Эйб, – взмолилась она, вцепившись в него обеими руками.
– И шахте я нужен не меньше, – сказал он, сдержанно улыбаясь. – И моим работодателям.
– Значит, мы не можем рассчитывать на большее, чем твоя шахта и ее ожиревшие владельцы?
Он вскинул голову и строго посмотрел на жену:
– Ты опять за свое? Помнишь стихотворение классика: «Я не мог бы любить тебя так сильно, если бы превыше всего не любил свою честь»? Помнишь?
– Эйб, столь дорогое для тебя понятие чести не имеет к твоей шахте ни малейшего отношения, – продолжала упорствовать Фрэнсин. – Ты ведешь себя как глупец.
Эйб напрягся и гневно сверкнул глазами. Он не привык, чтобы жена разговаривала с ним в таком тоне. Она пришла на шахту юной девочкой, проработала там совсем немного и совершенно не смыслит в подобных делах. А он, очарованный ее красотой и юностью, очень многим пожертвовал, чтобы завоевать ее расположение. Пожертвовал даже самыми близкими друзьями, которые считали и до сих пор считают, что он совершил большую глупость, связавшись с
