Это прозвучало настолько грубо, что медсестра, измерявшая Сакуре давление, укоризненно посмотрела на Фрэнсин и, быстро собрав инструменты, выскочила из палаты.
– Я вернусь через некоторое время, чтобы еще раз измерить давление, – предупредила она, обращаясь скорее к Фрэнсин, чем к пациентке.
Когда за ней закрылась дверь, Фрэнсин вынула из сумки небольшой портативный магнитофон и положила его на столик у изголовья Сакуры. После этого сняла с лица хирургическую маску, положила ее на стул и включила магнитофон.
– Что вы делаете? – опешила от неожиданности Сакура.
– Не думаю, что от этой повязки есть какой-то толк.
– Странно, – ухмыльнулась девушка. – Ведь вы сами только что сказали, что моя болезнь очень опасна и к тому же заразна. Неужели вы не боитесь заразиться?
– Не боюсь, – откровенно призналась Фрэнсин. – Я прожила такую жизнь, что теперь имею иммунитет почти от всех тропических болезней. Давай не будем терять время и перейдем к делу. Надеюсь, ты в состоянии ответить на мои вопросы?
– Да, я чувствую себя хорошо, – сказала Сакура, хотя цвет лица и синие круги под глазами говорили об обратном. – Что вы хотите узнать?
– Для начала расскажи о том, кто ты такая и почему добивалась встречи со мной.
– Меня зовут Сакура Уэда. А вы кто такая?
– Ты прекрасно знаешь, кто я, – раздраженно процедила Фрэнсин. – Мне известно, что ты долго следила за мной и знаешь, все подробности моей жизни. Зачем ты это делала?
Сакура, молча смотрела на собеседницу, а та терпеливо дожидалась ответа, с тревогой наблюдая, как лицо девушки неожиданно начало бледнеть.
. – Да, вы правы, я следила за вами… – медленно начала она, отвернувшись в сторону. – Следила в течение почти пяти лет.
Фрэнсин вскинула, голову и торжествующе улыбнулась:
– Значит, ты признаешь себя мошенницей и авантюристкой?
– Я готова признать что угодно, если это доставит вам радость, – ехидно ответила Сакура.
Ее насмешливый тон сперва обескуражил, а потом разозлил Фрэнсин.
– Кто твои сообщники? – резко спросила она.
– Нет у меня никаких сообщников, – отмахнулась Сакура и тоскливо посмотрела в окно.
– Тогда кто же надоумил тебя на это дело? Кто руководил тобой все это время?
– Никто, – последовал вялый ответ. – Просто я случайно наткнулась на газетный очерк в Гонконге, в котором рассказывалось о вашей успешной предпринимательском деятельности, вот и все.
– И после этого ты задумала облапошить меня на несколько миллионов?
– «Облапошить», «сообщники», – устало повторила Сакура. – Что за странный лексикон, миссис Лоуренс?
Фрэнсин встала и подошла к окну.
– Ты сказала моей секретарше, что провела детские годы в какой-то деревне на Борнео. Это правда?
– Да, – подтвердила Сакура.
– Опиши мне эту деревню.
– А нечего описывать. – Сакура равнодушно пожала плечами. – Это была самая обычная деревня, которых сотни в тех краях. Дюжина хижин из бамбука, вдоль реки стоял большой дом для общественных собраний. Перед ним находилась небольшая площадь, где жители собирались во время праздников. Рядом с деревней были разбиты рисовые поля, а за ними сразу начинались джунгли.
– Кто был вождем этого племени?
– Не помню. Я вообще плохо помню тех людей, с которыми прожила несколько лет.
– А кто привел тебя туда?
– Не помню.
– А как же ты можешь утверждать, что помнишь меня с детства? – резонно заметила Фрэнсин, вперившись в нее пронзительным взглядом.
– А я никогда и не говорила об этом. А вы меня помните?
Последний вопрос поставил Фрэнсин в тупик. Она растерянно посмотрела на девушку, но быстро взяла себя в руки и спокойно произнесла:
– Нет. Если откровенно, то я не нахожу в тебе ни единой знакомой черты.
Фрэнсин видела, как лицо Сакуры перекосилось – то ли от боли, то ли от досады.
– А тебя это удивляет? – язвительно спросила она, не сводя глаз с собеседницы. – Ты думала, что я приму тебя с распростертыми объятиями и брошусь тебе на шею?
– Ничего такого я не ожидала, – тихо ответила Сакура, опустив голову.
– А ты помнишь своего отца? – продолжала допытываться Фрэнсин.
– Нет, – еще тише ответила Сакура.
– А зачем ты сделала себе татуировку? Чтобы придать больше правдоподобия своей стратегии мошенничества?
– Какой еще стратегии? – недовольно поморщилась Сакура. – Не было у меня никакой стратегии. Татуировку мне сделали еще в детстве, и отнюдь не по моей просьбе.
– Люди племени ибан не делают татуировок девочкам, – продолжала наступать Фрэнсин, пристально глядя ей в глаза.
– Это сделали другие люди.
