– Босс, натягивай штаны и бегом в офис.
Карен. Черт! Забыв держать глаза закрытыми, Камерон сел в постели, моргая. Адреналин уже забегал в крови, потому что тон секретарши был обеспокоенным.
– А в чем дело?
– Этот идиот, твой напарник, только что приперся в офис, глаза опухшие, морда тоже. Еле дышит, а еще собирается лететь в Денвер!
Где-то на заднем плане раздался невнятный мужской голос, разразившийся ругательствами.
– Это Брет?
– Увы, да. Хочет знать, почему я назвала его идиотом, а тебя боссом. По-моему, ответ очевиден, – буркнула Карен мимо трубки. – Я звонила Майку, но он просто не успеет добраться сюда к моменту вылета. В общем, я отдала ему твой рейс на Сакраменто, а тебе придется лететь в Денвер. Так что поторапливайся!
– Уже бегу, – сипло ответил в трубку Камерон, нажал отбой и бросился в ванную.
Торопливо – всего за четыре минуты – приняв душ и побрившись, он натянул один из черных костюмов для полетов, надел кепку, захватил куртку и рюкзак, который стоял собранным как раз на такой случай, и уже через шесть минут стоял у двери. Этим утром Камерон остался без кофе – многофункциональная кофе- машина была запрограммирована подать горячий напиток лишь спустя два часа. Уже готовый выйти на улицу, Камерон подумал, что может остаться и без завтрака, если застрянет в пробке, поэтому вернулся к холодильнику и закинул в карман куртки пару энергетических батончиков.
Всю дорогу до аэродрома он мысленно поливал напарника отборной бранью. Благодаря Брету ему придется везти в Денвер вдову Уингейт. Конечно, Брет неплохо о ней отзывался, но он всегда умел найти подход даже к самым капризным клиентам. Камерону юная вдовушка не нравилась. Они пересекались всего пару раз, и девица вела себя так, словно ей принадлежит весь мир, а Камерон каким-то непостижимым образом ухитрился мир этот обгадить. Он терпеть не мог таких самовлюбленных куколок.
Камерон принял решение как можно меньше разговаривать с капризной клиенткой и просто выполнять свою работу. А если вдовушка Уингейт решит чем- нибудь его задеть, он постарается, чтобы самолет попал во все воздушные ямы, какие только встретятся на пути в Денвер!
Камерон успел вовремя. Он жил в пригороде Сиэтла, да и ехать нужно было из города, а не в город, что облегчало дорогу в утренние часы. Противоположное направление было забито машинами, а полоса Камерона оказалась довольно свободной. Именно поэтому через двадцать семь минут после звонка Карен он уже пристраивал машину на служебной стоянке.
– Молодец, – мрачно похвалила Карен, когда он вошел в контору. – У меня еще пара дурных новостей.
– Выкладывай, что делать… – Камерон пристроил рюкзак у дивана для посетителей и налил себе чашку свежего кофе.
– «Мираж» нуждается в ремонте. Деннис сказал, что к моменту вылета не успеет его наладить.
Камерон молча отпил кофе, с тоской думая о том, как несправедлив этим утром мир. «Мираж» мог преодолеть расстояние до Денвера без подзаправки. «Лир» тоже бы дотянул, но его обычно использовали для перевозки грузов и больших групп пассажиров. Для индивидуальных клиентов он не годился. К тому же в «лире» Камерону потребовался бы второй пилот. Оставались две «сессны». Увы, «скайхок» отпадал, поскольку его пределом высоты было тринадцать с половиной тысяч футов, а в полете предстояло преодолеть горы Колорадо высотой никак не меньше четырнадцати. Потолком «скайлайна» были восемнадцать тысяч. Выбор был предопределен.
– Значит, «скайлайн», – вздохнул Камерон. – Придется заправляться в Солт-Лейк-Сити.
– Я планировал такой же маршрут, – произнес Брет, выходя из своего кабинета. У него был сиплый, скрипучий голос. – Я велел готовить «сессну».
Камерон обернулся к напарнику. Карен ничуть не преувеличивала. Уж скорее приуменьшила. Глаза Брета были красными, веки набрякли так сильно, что зрачки почти терялись под линией ресниц. Лицо было покрыто пятнами, а дышал Брет через рот. В общем, выглядел он ужасно и, судя по нетвердому шагу, чувствовал себя тоже паршиво. Камерон так и не понял, приключилась ли с напарником аллергия или он сильно простыл, но лететь в таком состоянии было немыслимо.
– Держись от меня подальше, источник заразы, – на всякий случай предупредил Камерон, отступая назад.
– Я уже дала ему кучу лекарств, даже побрызгала на него аэрозолем от насекомых, чтобы он упал кверху лапками и успокоился, а ему все неймется, – укоризненно сказала Карен. – Разумный человек остался бы дома, отлежался и пришел в себя. И позвонил заранее, между прочим! Приперся бактерии распылять!
– Я вполне могу пилотировать, – сипло ответил Брет. – Ты просто перестраховщица.
– Уверена, миссис Уингейт будет счастлива провести ближайшие пять часов в компании ходячего вируса вроде тебя! Да еще в столь крохотном самолете, – саркастически заметила Карен. – Вали домой! Чтобы через три минуты тебя тут не было!
– Полностью поддерживаю Карен, – мрачно сказал Камерон. – Поезжай домой.
– Я принял противоотечное средство. И антигистаминное! Оно просто еще не подействовало, – попытался спорить Брет.
– Значит, к моменту вылета и не подействует.
– Тебе же самому не по душе везти дамочку из семьи Уингейт!
Это было верное замечание. Но Камерон не собирался сдаваться. Уж слишком паршиво выглядел напарник.
– Ерунда, один раз как-нибудь долечу.
– Она бы предпочла лететь со мной.
Брет спорил с упрямством ребенка. Он терпеть не мог срыва планов. Однако Камерон был неумолим.
– Думаю, она продержится пять часов в моем обществе, – сказал он твердо, хотя на душе скребли кошки. – Ты болен, Брет, а я здоров. И это все решает. Конец дискуссии.
– Я распечатала сводку метеослужбы, – сказала Карен. – Она лежит на твоем столе.
– Спасибо. – Камерон прошел в свой кабинет и сел в кресло. Он видел, что Брет стоит столбом посреди приемной с потерянным видом. – Ради Бога, парень, сходи к врачу! А еще лучше, вызови на дом! Ты выглядишь так, словно тебя надули гелием. И кажется, вот-вот сопли потекут. Может, ты и не простыл. Это аллергия, но твое антигистаминное что-то не действует.
– Ладно, ладно, – проворчал Брет, смачно чихнул и высморкался в протянутую Карен салфетку. Затем раздался звук «пшш», и Брета окутало белое облако. Видимо, секретарша чем-то его обрызгала, опасаясь подцепить заразу. – Ой, прекрати! Гадость какая!
Раздался новый пшик, и Брет закашлялся.
– Сдаюсь, – просипел он. – Ухожу, ухожу… Если выяснится, что ты отравила меня этой белой дрянью, ты уволена!
