Старейшина сказал что-то в микрофон, но когда сына попросили перевести, тот только засмеялся. Потом кассету отвезли в деревню апачей, но местные жители тоже смеялись и отказывались переводить. Только после того, как штатный переводчик НАСА послушал кассету, стало известно, в чем же заключалось послание старика-индейца: «Ребята, держите ухо востро с этими сволочами, а то украдут вашу Луну на фиг!»
Слова героя анекдота не лишены смысла. Белые поселенцы вовсю присваивали себе целые гектары земли; один из немногих природных ресурсов, который остался в распоряжении апачей, — это месторождение перидота. По иронии судьбы, в истории самих апачей и истории перидота много общего: в обоих случаях все вертится вокруг вопроса о племенной собственности.
Загадка седьмой печати… или второй… а может, десятой
Многие годы перидот входил в число самых ценных камней в иудейско-христианском мире.
Когда Моисей спустился с горы Синай, то, по легенде, принес с собой не только десять заповедей, но и список из двенадцати камней, которые следовало поместить на нагрудном знаке первосвященников, по количеству колен израилевых. Широкий спектр цветов и текстур самоцветов демонстрировал разнообразие ландшафтов — все они такие разные, но одинаково ценны для Господа. Однако за долгое время изначальные значения древнееврейских слов стерлись, и теперь ведутся споры, о каких современных камнях шла речь.
К примеру, перидоту приписывали роль то второго камня из списка Моисея, то десятого. Намного позже, в I веке нашей эры, святой Иоанн Богослов использовал подобный список, чтобы укрепить веру в свое видение Небесного Иерусалима, описанного в Откровении: «Основания городской стены украшены всякими драгоценными камнями: основание первое — яспис, второе — сапфир, третье — халкидон, четвертое — смарагд, пятое — сардоникс, шестое — сердолик, седьмое — хризолит, восьмое — вирилл, девятое — топаз, десятое — хризопрас, одиннадцатое — гиацинт, двенадцатое — аметист. А двенадцать ворот суть двенадцать жемчужин». В течение многих лет считалось, что в этом списке, как и в списке Моисея, перечислены наиболее ценные самоцветы Средиземноморья. Однако, как выяснилось, был тут и еще один нюанс: это список камней, из которых получаются самые лучшие и престижные печати.
Трудно недооценить роль печатей в ранней культуре Средиземноморья и Ближнего Востока. Любая официальная сделка скреплялась печатью: обмен землей, имуществом и грузами, написание писем и издание указов. Владельцы опечатывали амбары с зерном и винные погреба, чтобы продемонстрировать, кто хозяин. А когда фараон сказал Иосифу, что тот будет «правителем Египта», то надел ему на палец кольцо с царской печатью. В Персии на протяжении долгого времени очень редко письма писал и запечатывал тот, кто отправлял их, поэтому единственным доказательством аутентичности являлся оттиск кольца-печатки. Три тысячи лет назад печати играли столь важную роль в жизни иудеев, что у каждого из колен имелась своя, якобы установленная Господом.
Так что, сами понимаете, работа резчиков становилась довольно опасной и при этом была основана на доверии. Резчики вели строгий учет печатей, а утрата печати считалась катастрофой. Как метко выразился поэт Джон Фентон, «Это было все равно что потерять кредитку — нужно срочно менять пин- код». Да что там кредитка, в античные времена потерять кольцо означало утратить собственную природу. Именно поэтому так ценились камни, из которых получались лучшие печати: перидот, яшма, сардоникс, сердолик — достаточно мягкие, чтобы их можно было резать, но при этом достаточно твердые, чтобы сохранять форму, уникальные, дабы их можно было легко опознать, и красивые, чтобы задавать тон. Неудивительно, что когда печати вышли из моды, то мы забыли и камни, из которых их в былые времена изготавливали. Кто из наших современников может объяснить разницу между сардониксом и сердоликом? Многие ли в курсе, что оба названия происходят от названия острова Сардиния, где эти камни раньше добывали? И уж тем более никто, кроме специалистов, не знает историю хризолита, или, как я его называю в своей книге, перидота.
Он всегда был здесь
Лично мне показалось странным, что при всем обилии информации о том, как апачи потеряли свои земли, организаторы экспозиции обошли стороной историю обретения перидота. Учитывая, что племенам аборигенов в Сан-Карлосе принадлежит примерно девяносто процентов мировых запасов перидота, я ожидала увидеть хоть какую-нибудь захудалую табличку и пару образцов, но нигде не нашлось даже упоминания. Мужчина за стойкой информации, на бейджике которого красовалось имя «Франклин», посмотрел на меня с некоторым недоумением, когда я спросила о причинах подобного пробела. Видно, он никогда об этом не задумывался. Потом сотрудник нашелся:
— Мы делаем упор на историю и легенды. А что зеленый камень… Он тут испокон веку был и есть.
Франклин любезно предложил показать мне, где же именно испокон веку был зеленый камень, и мы вышли на улицу. Перед нами вдаль через пустыню убегало шоссе, словно в мультике про Хитрого Койота и Дорожного Бегуна. Мы какое-то время шли вдоль шоссе, а потом повернули на север.
Франклин махнул рукой:
— Вот она, страна перидота.
Передо мной был самый типичный пейзаж Дикого Запада, какой я только видела: выжженная земля, повсюду гигантские кактусы с торчащими колючками. Все это казалось декорациями к фильму короля вестернов Джона Уэйна. Впереди нас вырастал холм: с одной стороны пологий, а с другой — крутой, словно кто-то резко дернул камерой и обрезал картинку.
— А где там шахты? — спросила я.
— Везде, — беспечно ответил Франклин. — Некоторые называют его «меса», что в переводе с испанского значит «стол», потому что холм похож на стол и если пойдешь туда, то можешь наесться от пуза. Но мы обычно зовем его «горящей горой». Отсюда не видать, но он и впрямь напоминает вулкан. Вот там все и копают.
На мес(т)е
Франклин пообещал сводить меня туда, если я подожду до окончания рабочего дня, и я полчаса сидела на солнцепеке, наблюдая за снующими туда-сюда туристами. Одна семья приехала из Нью-Йорка. Мальчики — уменьшенные копии отца — были одеты в хлопчатобумажные шорты и синие рубашки, а мама щеголяла в туфлях «Прада».
— Ваша прапрапрабабушка была из племени апачи, — сказали родители детям, входя в здание культурного центра.
Но, промчавшись по выставочным залам, они отказались оставить пожертвование и отправились дальше. Видно, решили, что десяти минут на знакомство с культурой предков вполне достаточно.
В пять часов рабочий день у Франклина закончился. Мы сели в мою машину, и он показал, куда ехать. Потом мы вдруг повернули, причем сама бы я этот поворот ни за что не заметила, и поехали по белой песчаной дороге на север, вглубь пустыни. Затем долго поднимались в горку, поворачивали снова и снова. Я безуспешно пыталась запомнить дорогу. Но единственными ориентирами были кактусы, растопырившие свои колючие лапы в разные стороны, как в шуточной загадке про страну, где половина жителей врет, половина — говорит правду, а ты должен понять, куда идти.
Потом Франклин велел остановить автомобиль, хотя мы вроде как никуда не доехали. Я припарковалась прямо посреди дороги, все равно вряд ли кто-то проедет мимо. Мы вышли из машины,
