Она пела, а я слышал голос Сью. Моя сестра тосковала и печалилась. При свете костров лица окружавших меня людей казались родными и близкими. Но рядом не было ее, моей единственной и любимой Сью… и только это имело значение…
Глава 11
Моряки гребли умело. Весла погружались в воду без плеска, легко, даже как бы нежно касаясь поверхности моря.
Впереди светился фонарь на корабле, наш ориентир. Мои горцы сидели тихо. Морская прогулка для них, как и для меня, была новинкой. Только новинка эта не доставляла радости. Кругом тьма — внизу и на небе.
Сотня горцев и сотня арбалетчиков уже погружены на корабль капитана Мелиссио. Я плыл на последней лодке.
Фостер еще до начала осады нашел в гавани Хагерти капитана Мелиссио и передал ему старый долг с процентами — пять фунтов чистого золота.
Капитан пожелал продолжить столь выгодное сотрудничество и предложил план по захвату Хагерти со стороны порта. Все силы гарнизона стянуты к стенам, и в порту только немногочисленная стража. Городские кварталы не отделены от порта стеной, и потому войдя в порт — войдем и в сам город.
Благодаря Фостеру, моему незаменимому Сэмми, я знал о Хагерти все. Я знал, где ночует коннетабль граф Синклер, и решил захватить его спящим и принудить отдать приказ о сдаче города.
Крейг Макконохи и Жасс выступили решительно против того, чтобы я шел на корабле в порт. Каждый предлагал себя на место командира десанта, но я был тверд.
Черный борт корабля рядом. По веревочной лестнице мои горцы быстро поднялись наверх. Карабкаться по вихляющейся лестнице неприятное занятие. На мне только кольчуга и никаких лат. Но и с таким грузом нелегко забираться наощупь на корабль!
— Приветствую вас, государь, на борту «Ласточки»!
— Приветствую вас, капитан! Удача вам не изменила, и вид у вас цветущий!
Капитан захохотал, тряся животиком.
Через час «Ласточка», плотно загруженная моими людьми, вошла в порт Хагерти и встала к причалу. Гавань эту и прилегающее побережье капитан Мелиссио знал как свой карман. На входе в бухту Хагерти горел большой масляный фонарь на башне маяка. Сам же город с моря почти не различим, только редкие огни видны.
За фальшбортами сидели наготове мои арбалетчики. Всем своим я приказал повязать на шею кусок белой ткани, чтобы отличить своих от врагов в темноте.
Несколько простыней было порвано в клочья для этой цели.
Корабль вздрогнул, коснувшись пристани, забегали матросы с канатами.
— Эй, Мелиссио, пивное брюхо! Ты сегодня припозднился!
— Зато мой корабль набит под завязку упитанными баранами!
— А почему не слышно блеянья?
— Бараны тоже ночью спят, дружище!
Загремели сходни под ногами людей с причала. Двух стражников сбили с ног и скрутили мгновенно. Поднявшись на ноги, я не увидел на причале никого. Догорающий костер бросал неровные тени по сторонам. Тускло светился фонарь на столбе в конце причала. Окна домов, смотрящих на порт, темны, темны улицы.
— Вперед!
Арбалетчики первыми сбежали на причал и дальше на землю, занимая позиции полукругом. Я сошел на землю вместе с горцами и с зажженным факелом в руке двинулся в город во главе отряда вверх по склону.
Коннетабль Хагерти проживал в собственном доме на улочке, прилегавшей к рыночной площади. Трехэтажный дом, зажатый между соседними домами, светился только окошком при входе. У коновязи, рядом с лошадьми дремал солдат. Нет, не дремал, он был мертв.
Двое горожан, вернее, это были люди Фостера, приблизились к нашему отряду и подтвердили, что граф Синклер приехал ночевать домой и пока не покидал его.
Арбалетчики заняли позиции по обоим концам улицы. Пехота рассыпалась вдоль стен домов.
Фостер постучал в дверь.
— Кто здесь? — отозвался хрипловатый голос.
— Срочное донесение графу Синклеру!
Загремел засов, дверь открылась. Привратнику вспороли горло, и он упал без звука. Мои люди хлынули в дом.
Я вошел следом. Гвен Макнилл зажег свечи на столе. Просторная комната медленно осветилась разгорающимися свечами. Кругом темное дерево. Даже потолок обшит дубовыми панелями. Я сел на скамью и решил подождать.
Ждать долго не пришлось, подталкиваемый Фостером вниз по лестнице спустился высокий сутулый старик в длинной ночной рубахе. Вернее, его спустили два горца, державшие под руки. Рот старика был затянут туго платком.
Глаза графа сощурены, он смешно моргает, часто–часто.
— Вы, граф, еще не решили, что это — реальность или приснившийся кошмар? Сэмюель снимет повязку с вашего рта, если вы обещаете не шуметь. Хорошо?
Старик кивнул, и по моему знаку платок со рта коннетабля был снят.
Он подвигал челюстью.
— Кто вы такие и что вам от меня надо?
Я поднялся со скамьи и представился:
— Лорд Грегори, король севера.
Синклер пошатнулся. Но горцы крепко его держали.
— Вы пришли убить меня? Как барона Рамсея?
— Вы торопитесь умереть, как барон Рамсей?
— Я прожил долгую и честную жизнь и не изменял своему господину… К смерти я готов!
— Мне нужен Хагерти, дорогой граф! Ваше сопротивление только принесет новые жертвы. Вы-то пожили, но ваши люди и горожане явно к смерти не готовы!
— Моей капитуляции вы не получите! Вы можете взять мою жизнь, но две тысячи клинков поднимутся вам навстречу!
— Подумайте хорошенько! Когда мои люди войдут в город, грабежи и насилие трудно будет остановить!
— Мне нет дела до этих грязных горожан. Люди Хагерти — бунтовщики, воры и неверные подданные! Мой же долг перед герцогиней Бронкасл — удержать город!
— Вы сделали свой выбор, граф, и я его уважаю. Сэмюэль, проводи графа в его опочивальню.
Что ж, этот вариант не получился. Пора пустить в ход следующий вариант.
Я вышел на улицу и отдал приказы. Ночной город вокруг был тих и темен.
Я шел впереди колонны, сжимая факел в руке. Упрямство графа, покойного уже графа, дорого
