довольными.
— Вы предлагаете мне должность «пастуха» — следить за вашим «скотом»?
— Я назвал вещи своими именами. Ты прав. Они — скот, а ты пастух.
— А вы кто, милорд?
— А я, мой дерзкий бакалавр, — господин гор. И для тебя и для них. Ты принимаешь мое предложение?
— Да, милорд…
Мы вернулись к штольням. Грязные, худющие мужчины выбрались из штольни. Женщины обнимали мужчин, дети всех возрастов носились между ними. Шум, гам… Мои люди стояли в стороне от этих грязных оборванцев, презрительно наблюдая за сутолокой.
Я поднялся в седло и сделал знак трубачу. Серебристый звук разнесся далеко, отразился от скал и вернулся эхом. Наступила тишина.
— Люди Хаббарда! Я лорд Холлилоха — новый хозяин плавилен, рудника и долины Хаббарда предлагаю всем остаться здесь и работать на меня. Новым менеджером я назначил Джона Пирса. Он здесь главный. Мои люди будут охранять плавильни и рудник. Я буду платить вам жалование с этого дня. Три талера в месяц мужчине и полтора женщине и ребенку. Вы вольны уйти, но если вы останетесь — я беру вас всех под свою защиту. На правом берегу Хаббарда будет построен для вас поселок — вы не будете жить в этой грязи. Решайте, люди Хаббарда!
В начале бедняги просто опешили, но потом началось… Кто упал на колени, кто кинулся целовать мои перепачканные в глине сапоги… Женщины плакали…
Прекрасно, кажется железо теперь пойдет в Корнхолл очень дешево для меня — думал я, благосклонно взирая на чумазых простолюдинов мусолящих мои сапоги и стремена…
Глава 8
Переночевав в Харперхолле, на постоялом дворе, к вечеру я вернулся в Корнхолл.
Я собирался вызвать Бертольда Тудора и распорядиться о закупках всего древесного угля на контролируемых землях. Но все текущие дела пришлось отложить. В городе меня ждал посланник короны. Я принял его в большом зале замка на третьем этаже.
Посланник, граф лорд Джаспер, вошел, с трудом переводя дух и вытирая пот со лба платочком. Лет шестидесяти, почти полностью облысевший, с бледным лицом и неожиданно яркими голубыми глазами.
Я встретил его стоя, чтобы не вставать для приветствия…
— Дорогой граф, ваш визит для меня полная неожиданность?!
Я предложил ему кресло. Граф с облегчением уселся. Двое сопровождавших его дворян остались у двери, рядом с горцами Гвена. Я сел напротив через стол.
— Я привез вам послание от нового регента королевства — его преосвященства — архиепископа Михаила.
Граф передал мне пергамент, свернутый в трубку и перевязанный алой лентой. Не разворачивая пергамент, я передал его через плечо в руки Говарда.
— Вы не прочтете послание? — удивился граф.
— Там просто вежливые обороты и льстивые слова, главное вам поручили передать устно…
— Вы не по возрасту проницательны, лорд Грегори!
— Может быть, кубок вина?
— Благодарю, но здоровье не позволяет… Увы…
Я молчал, и он был вынужден говорить.
— Его преосвященство — архиепископ Михаил после загадочного исчезновения герцога Бронкасл, был вынужден возложить на себя нелегкую ношу регента королевства…
Я слушал и вежливо кивал в нужных местах.
После смерти короля Иоанна трон Гвинденхолла должен был унаследовать единственный сын покойного монарха — принц Руперт. Но он был слабоумным от рождения, и королева–вдова Анна была вынуждена уступить высшей знати — этой постоянно грызущейся стае волков. Регентом до выздоровления принца Руперта был назначен Королевским советом герцог Бронкасл. Теперь же лорды–волки выдвинули на опустевшее место архиепископа. Выздоровление принца никто уже и не ждал…
Джаспер приехал на разведку. Он не привез никаких важных предложений и не попросил каких?либо уступок с моей стороны. Они — там — на юге — боятся нас. Меня и Сью. Они боятся дракона. Слава богам, они еще не знают, что дракон спит в колыбельке и писает в пеленки… Хитрый лис приехал прощупать ситуацию… Тем не менее, я ошибся — уступок от меня попросили. Архиепископ просил меня проявить снисхождение и милосердие и даровать свободу настоятелю монастыря Святой Варвары и двум сестрам– монахиням. Честно говоря, я о них совсем забыл… Но отдавать церкви этих заговорщиков за просто так я не собирался.
— Я готов проявить милосердие и снисхождение, но почему для меня нет ни милосердия, ни снисхождения?
Герцог Бронкасл увез из нашего замка тела моих родителей. Где они? Я рассчитываю вернуть их и похоронить достойным образом!
— Об этом его преосвященство совершенно ничего не знает! Клянусь честью, лорд Грегори! Теперь, когда герцог исчез, а его сын — Генрих пал от вашей руки — не пора ли вложить меч в ножны? Земли короны заняты вами совершенно безосновательно. Его величество король Руперт не имел совершенно никакого касательства к событиям, вас опечалившим…
Я встал. Злоба кипела в душе.
— Пока я не получу тела родителей, меч в ножны не вернется! И прошу учесть — я еще ничего не начинал! Все еще впереди…
На этом переговоры закончились. Граф Джаспер отправился ночевать в город. Бургомистр предоставил ему часть своего дома для этих целей.
Я мерил комнату шагами. Меня не принимают пока всерьез! Пора показать зубы этим южанам! Мне позарез нужны отец Симон и лейтенант Жасс! Мне нужен янтарь Гартунга. Сью была права.
Майк стелил мне постель, когда появился мой инспектор Фостер. Знаком я отпустил Майка.
— Милорд, вместе с графом, в его свите приехал барон Джаред. Он очень хотел бы встретиться с вами без огласки, тайно. У меня в городе есть тайное место — если вы согласны, назовите время для встречи, и я проведу барона.
— Тот самый барон Джаред — шурин лорда Харпера?
— Тот самый, милорд.
— Тогда сегодня, через час.
Неприметный домик у самой городской стены, куда привел меня Сэмми, был темен.
Тишина вокруг стояла просто оглушающая.
На условный стук дверь открыла пожилая горожанка. Она с поклоном пропустила меня внутрь.
Барон Джаред ждал меня у почти затухшего камина.
— Лорд Грегори?!
— Барон Джаред?
Он был не похож на сестру — графиню Доротею, смугловатый невысокий и худощавый брюнет с большим носом и карими глазами.
Я сел напротив барона.
— Лорд Грегори, я здесь по поручению королевы–матери. Ее величество включила меня в свиту лорда Джаспера ради того, чтобы я передал вам ее послание.
Я взял письмо и бегло пробежал при багровом затухающем свете углей в камине.
— Вы знакомы с содержанием письма, барон?
