Даже при отсутствии катастрофических засух зависимость людей, регионов и целых стран от сельского хозяйства очевидна. Никакая другая деятельность человека не связана столь сильно с погодой. Сельскохозяйственные культуры чувствительны к температуре и количеству осадков. Они уязвимы по отношению к вредителям и болезням. Они зависят от состояния экосистем, мелиорации, качества почвы и других внешних факторов. В высокогорных регионах и на равнинах глобальное потепление приведет к увеличению вегетационного периода, что можно считать в определенной степени положительным фактором. Однако более высокая температура летом может свести на нет все преимущества длинной весны. Даже при отсутствии засухи в особо жаркие дни сельскохозяйственным культурам может быть нанесен непропорционально большой вред.
По некоторым расчетам, постепенное потепление в течение последних 30 лет уже привело к уменьшению урожаев пшеницы и маиса на 4–5 %.
Рост цен на продукты питания вследствие снижения урожайности и других сходных проблем может оказаться во благо производителям, однако способен сильно навредить бедным (особенно сельским) районам планеты, получающим субсидии и имеющим значительно меньше возможностей для занятости населения по мере снижения урожайности. Если колебания цен на нефть приведут к повышению затрат в сельскохозяйственном производстве, то проблема с ценами на продукты питания станет куда более острой (как это уже наблюдалось в 2008 г.).
Основная плохая новость для бедных сельских жителей связана с ростом городов. Хотя само по себе это и неплохо – преимущества могут оказаться менее значительными, чем кажется. Переход к более богатой, урбанистической экономике обычно идет рука об руку с повышением производительности сельскохозяйственного производства. Уберите второй элемент из этой системы, и в развитии первого не будет никакой пользы. Имеется целый ряд эконометрических выкладок о том, что ухудшение климата уже привело к избыточной урбанизации в Африке, а это, в свою очередь, вызвало замедление, а не ускорение ее развития. Если дела обстоят действительно таким образом, то подобные события могут негативно повлиять на способность общества эффективно реагировать на климатические изменения.
При этом существуют как минимум две причины для оптимизма. Первая – это роль углекислого газа как своего рода удобрения. Его высокий уровень для многих растений упрощает процесс фотосинтеза. В условиях умеренного климата это может компенсировать негативные эффекты, связанные с потеплением. Это поможет и целому ряду тропических стран, хотя вряд ли полностью компенсирует воздействие повышения температуры и резкие климатические колебания в течение года. Другая причина для оптимизма связана со способностью фермеров к адаптации, которая уже не раз проявлялась в новейшей истории. Невзирая на множество негативных прогнозов, за последние полвека урожайность в сельском хозяйстве выросла. Рост может продолжиться и в будущие десятилетия.
В противном случае дикой природе придется взвалить на себя еще большее бремя. Если население мира растет, а повышение производительности на существующих сельскохозяйственных угодьях невозможно, выход ищется в увеличении площади этих угодий. Зачастую это делается за счет вырубки лесов и превращения освобожденных земель в поля. Этот шаг вредит биологическому разнообразию, негативно влияет на экосистему (количество дождей и наводнений), а также приводит к увеличению выбросов углекислого газа. Сокращение вырубки лесов может оказаться чуть ли не более результативным, чем снижение промышленных выбросов. Избежать вырубки может повышение урожайности таких продуктов, как соя. Почти вся высаживаемая в мире соя сегодня уже подвергнута генетической модификации, которая позволяет обеспечивать устойчивую урожайность. Повышение урожайности снижает необходимость в новых сельскохозяйственных угодьях. Снижение же урожайности, наоборот, приводит к разрушению окружающей среды и новой волне климатических изменений. Разрушенная экосистема может породить фундаментальные проблемы. В настоящее время около половины углекислого газа, возникающего при сжигании ископаемого топлива, поглощается растениями и океанами. Есть немало оснований считать, что по мере потепления эта система станет работать менее эффективно, и чем хуже будут обстоять дела с экосистемой, тем более болезненными окажутся итоги.
Управление рисками
Развитие событий совсем не обязательно пойдет по худшему сценарию. Не исключено, что природа адаптируется и уровень потепления к 2050 г. составит менее 1 °C (причем даже при сохранении объема выбросов). Некоторые деятели, называющие себя luke warmers, полагают, что стадный инстинкт не позволяет климатологам увидеть или оценить такую возможность. Другие же утверждают, что нежелание ученых обнародовать шокирующие факты заставляет игнорировать апокалиптические сценарии развития (которые хотя и маловероятны, но теоретически возможны).
Luke warmers советуют обществу подождать и посмотреть, как пойдут дела, не предпринимать дорогостоящих действий, пока их необходимость не станет очевидной. Однако такая точка зрения не учитывает инерцию системы, при которой последствия сегодняшних действий в отношении выбросов будут заметными через несколько десятилетий, в то время как резкие решительные действия не приведут к желательному результату. В какой-то степени эта группа критиков совершает ту же ошибку, что и сторонники активных действий в эпоху, предшествовавшую встрече в Копенгагене. И тем и другим кажется, что проблема изменения климата (опасности с точки зрения сторонников Копенгагенских соглашений и недоказанной угрозы со стороны их критиков) может решиться с помощью прямолинейных действий.
С учетом масштаба, бесконечных споров о возможных последствиях, ограниченном пространстве для возможных действий и политической несговорчивости элит разных стран климатические изменения как таковые не являются злободневной проблемой. Скорее, они – лишний повод по-новому посмотреть на фундаментальные планетарные условия внешней торговли. Именно такой контекст (пока что не осознанный в полной мере) станет геофизической и геополитической основой цивилизации XXI в. Основная задача состоит не в решении проблемы как таковой, а в тщательном управлении рисками на всех уровнях, начиная от отдельной фермы или города и заканчивая государствами, регионами и планетой в целом.
Подход, основанный на управлении рисками, пока что не обрел популярности. Отчасти это связано с тем, что политическое силы привыкли действовать в рамках концепции «большая проблема – большое решение» и еще не умеют приходить к компромиссам, когда старые способы решения задач перестают работать. На практике управление рисками не так уж сильно отличается от того, к чему привыкли политики. Очевидно, что объемы выбросов необходимо уменьшать. Однако причины для таких действий могут несколько различаться. Идея сторонников Копенгагенского соглашения состояла в том, чтобы не допустить потепления более чем на 2 °C. Подход, основанный на управлении рисками, предполагает, что самое важное – это преимущества, связанные со снижением уровня выброса, а не стремление во что бы то ни стало достичь маловероятной, но забирающей массу ресурсов цели. Снижение выбросов, ставящее целью лишь уменьшение возможного риска потепления, не позволит воспользоваться массой отличных возможностей. А что случится, если страны предпримут героические усилия и снизят-таки уровень выбросов, но в меньшей степени, чем обещали? В рамках традиционного подхода это можно было бы назвать неудачей. Однако подход, основанный на рисках, считает такие действия положительной основой для будущих усилий. Этот подход уделяет значительно больше внимания снижению уязвимости стран, экономик и людей перед климатическими изменениями и направлен на обеспечение адаптации к изменениям. Сужение вопроса до одной лишь темы снижения уровня выбросов не позволяет обратить должного внимания на адаптацию, в результате чего у многих людей возникает ощущение поражения, а то и отчаяния.
Другая стратегия управления рисками связана с изучением прочих направлений деятельности человека, способных повлиять на климат. Метан (природный газ), утекающий из трубопроводов и хранилищ, оксид азота (побочный продукт сельского хозяйства и в особенности компонент удобрений), озон – элемент смога – все это представляет собой парниковые газы, гораздо более активные, чем СО2. Ограничение их выбросов, помимо быстрого улучшения окружающей среды, может
