Есть одно свойство экономического роста, которое редко отмечают, – чем больше политический субъект, тем стабильнее рост. Страна менее подвержена скачкам и спадам, чем город, а континент – чем отдельные страны. Темпы роста планеты до сих пор стабильны, причем не в последнюю очередь потому, что планете не у кого занимать. Только однажды со времен Второй мировой войны мировой ВВП был ниже нуля – в 2009 г. он составил минус 0,6 %. Мировой ВВП на душу населения с 1970 г. удвоился. Если это произойдет еще раз в ближайшие 40 лет, то средний житель планеты будет иметь ежегодный доход в 22 тыс. сегодняшних долларов – больше, чем средний житель некоторых стран Евросоюза сегодня.
Более жизнеспособное будущее
Мальтузианское предположение, что более высокий уровень жизни автоматически означает использование большего количества ресурсов, ошибочно. Взять землю – ограниченный и жизненно важный ресурс. Количество земли, необходимое для того, чтобы прокормить, одеть и поселить одного человека, снижается, а не растет с повышением уровня жизни. Более высокая урожайность, использование флиса вместо шерсти, замена каминов газовым отоплением, использование стали или шлакобетонных блоков вместо дерева – все это сокращает площадь, необходимую для поддержания жизнедеятельности человека. Миграция людей в города также сократила количество необходимой человеку территории, даже если учитывать примыкающие сельские районы, обеспечивающие горожан. То же касается многих других ресурсов, скромно используемых современным человеком. Энергетическая интенсивность мировой экономики в джоулях на доллар падает на протяжении последних двух десятилетий. Не случайно угроза дикой природе более существенна в развивающихся странах. К примеру, Гаити почти не может позволить себе ископаемое топливо и получает энергию из дерева – даже пекарни используют древесный уголь, в результате чего исчезло 98 % лесов в стране. Соседняя Доминиканская республика куда богаче, и лесной покров там расширяется.
Интересным для изучения служит так называемый показатель продуктивности на душу населения (HANPP), определяющий степень присвоения человеком первичной продукции. Гельмут Габерль из Венского университета подсчитал, что люди забирают для себя и домашних животных 14,2 % выросших растений и уничтожают либо мешают росту еще 9,6 % (строя дороги или выпуская на пастбища коз). Остальные 76,2 % они оставляют дикой природе. Это только часть истории. Несмотря на то что в целом люди препятствуют росту растений, местами они усиливают его, удобряя и орошая почву. Существуют даже обширные территории, где стимуляция роста настолько велика, что почти соответствует объему присвоения (как в большей части Северной Европы) или даже превышает его (в дельте Нила). То есть даже после присвоения человеком ресурсов остается столько же или даже больше сырья, чем было бы, не существуй на Земле человека. Таким образом, влияние HANPP ниже всего в самых индустриальных регионах. Теперь представьте, что оставшийся мир движется в том же направлении, стабильно увеличивая количество потребляемого человеком растительного сырья, в то же время стабильно повышая количество остающегося другим животным, до тех пор, пока 9 млрд людей не начнут жить без забот, не оказывая существенного влияния на дикую природу. Невероятно? Есть масса свидетельств тому, что этот прогноз реален (при условии, что хватит энергии и воды). Другими словами, если добывать энергию (и, следовательно, воду) не из земли, можно сохранить землю, вместо того чтобы грабить ее, как это делало примитивное сельскохозяйственное производство, не имевшее доступа к искусственному орошению и удобрениям.
Позвольте поделиться с вами оптимистическим прогнозом на 2050 г. Это будет время всестороннего экологического восстановления. Так же как развитые страны головокружительными темпами заново выращивают леса (к примеру, в Новой Англии 70 % территории представляют леса, а не фермерские угодья), и весь мир в 2050 г. сможет делать то же самое и кормить при этом более многочисленное население. «Вновь одичавшие» территории в Африке, на Среднем Западе и в Центральной Азии смогут стать домом для множества стад диких животных. В наши дни развитые страны спасают некоторые виды животных от исчезновения (прошло 160 лет с тех пор, как вымерла жившая на территории Европы бескрылая гагарка, тонкоклювый кроншнеп и лысый ибис пока еще не вымерли окончательно). Возможно, к 2050 г. многие азиатские и африканские страны займутся тем же. Для некоторых видов это будет уже поздно, но не факт. Даже если дикие тигры вымрут, не исключено, что возможно восстановить вид благодаря особям, которых держат богатые индийцы. Еще одна вещь, которая может произойти к 2050 г., – восстановление вымерших видов. Вероятно, первым станет мамонт, частично из-за того, что замороженные образцы отлично сохранились, частично из-за прилагаемых усилий по получению клеток мамонта высокого качества. Перепрограммирование подобной клетки в эмбрион, введение ее в индийского слона и развитие плода кажется сегодня непосильной задачей. С другой стороны, в 1970 г. невозможным казалось рождение «младенцев из пробирки», но прошло всего восемь лет, и невозможное стало возможным.
Благодарности
Эта книга появилась на свет благодаря усилиям множества людей. Прежде всего это 20 участников, отважившихся заглянуть на четыре десятилетия в будущее. Джеймс Фрэншем, при содействии Кэрол Говард, умело поработал над диаграммами для книги, а Дэвид Гриффитс проверил приведенные в ней факты. Среди коллег из журнала The Economist, оказавших нам поддержку и поделившихся своими знаниями, мы хотели бы особо выделить Джона Миклетуэйта, Эмму Данкан, Тома Стандейга, Джоэла Бадда, Фиаметту Рокко и Пэтси Драйден.
Мы выражаем особую благодарность Стивену Броу и Дэниелу Криву из издательства Profile Books за их энтузиазм, советы и поощрение нашей работы. Мы не могли и мечтать о редакторе лучшем, чем Пенни Уильямс.
И, наконец, мы благодарим Габи Франклин и Хилари Эндрюс, поддерживавших мир в наших домах во время работы над книгой.
Мир в 2050 году
Под редакцией Дэниела Франклина и Джона Эндрюса
Авторы
Барбара Бек – редактор спецпроектов журнала The Economist.
Джеффри Карр – редактор журнала The Economist по направлениям науки и технологий.
Филип Когган – автор колонок и редактор журнала The Economist по направлению рынков капитала. Автор книг Economist Guide to Hedge Funds и Paper Promises: Money, Debt and the New World Order.
Саймон Кокс – экономический редактор журнала The Economist Asia, проживает в Гонконге.
Тим Кросс – корреспондент журнала The Economist, занимается вопросами
