В поисках христианской свободы

не сомневаюсь, что если бы такая статистика была доступна, она показала бы, что количество распавшихся браков, разводов, преступлений среди подростков и любых других грехов среди Свидетелей Иеговы практически не отличается от аналогичной статистики по многим другим религиозным объединениям. В некоторых случаях, особенно среди тех религий, где особенно подчеркивается важность семейных уз, разница могла бы быть вообще не в пользу Свидетелей. Имеющиеся факты не дают никакого основания для публичного провозглашения превосходства над другими (напоминающего фарисея из притчи Иисуса: «Боже, благодарю тебя, что я не такой, как остальные люди»).

Организация могла бы ответить на это, что Свидетели Иеговы превосходят других, поскольку принимают меры против нарушителей и лишают общения тех, кто не раскаивается, поддерживая таким образом «чистоту в собрании». Стремление принимать меры в случае очевидных нарушений невозможно переоценить. Однако, как мы увидели в предыдущих главах, количество лишенных общения значительно превосходит количество грешников, которым была оказана помощь и которые были восстановлены, а ведь именно это и является задачей настоящего пастыря по отношению к овцам [848]. Любые утверждения о превосходстве в чистоте над другими религиозными сообществами должны сосредоточиваться именно на этом последнем факторе, а также должны демонстрировать возможности создавать такую среду, которая побуждала бы людей избегать греха и помогала бы им приобретать духовную крепость, благодаря чему число согрешений на самом деле было бы чрезвычайно низким. Само по себе наказание не делает организацию «чистой» или превосходящей в чистоте другие организации. Правительство могло бы систематически отправлять в ссылку всех, кто не согласен с его решениями и законами. Однако это не означало бы, что в этой стране нет несогласных и недовольных, — даже если бы процесс высылки продолжался год за годом. Также и казнь всех преступников не означает, что в стране нет преступлений и она превосходит все остальные страны, наслаждаясь жизнью, свободной от преступности, в особенности если преступления (и последующие казни) продолжают происходить с той же частотой, что и раньше. Звучащие порой утверждения о том, что среди Свидетелей Иеговы нет заключенных в тюрьмах (кроме как по причине своих убеждений), также могут ввести в заблуждение. Если Свидетеля, признанного виновным в совершении преступления, объявляют лишенным общения прежде, чем он окажется заключенным, это не отменяет того обстоятельства, что он был Свидетелем в то время, когда совершал преступление.

В действительности, невозможно назвать такой промежуток времени, в который хвастливые заявления организации Свидетелей Иеговы о том, что она единственная является «чистой», были бы обоснованными, поскольку не было такого времени, чтобы тысячи людей, находящихся в ней, не были вовлечены в серьезные грехи. На момент написания этой книги в обширных картотеках организации уже содержатся сведения о большом количестве людей, которые изменяют своим супругам, занимаются блудом, пьянством, проявляют жадность и непорядочность. Конечно, среди них есть отдельные лица, которые в определенный момент без всяких «правовых» комитетов самостоятельно свернут с дурного пути и станут вести примерный образ жизни. Есть и те, кто занимаются такими делами на протяжении многих лет, и об этом могут не скоро узнать, если вообще когда–нибудь узнают[849]. И ситуация не меняется, несмотря на тысячи лишаемых общения ежегодно. Нет и признаков того, что сегодня количество согрешающих меньше, чем десять, двадцать или тридцать лет назад[850]. Ещё более значительным свидетельством, оспаривающим предполагаемое нравственное превосходство организации, является ее неспособность продемонстрировать, что эти показатели у нее хоть сколько–нибудь меньше, чем во множестве других религиозных сообществ. Конечно, такие заявления делаются. Но они не подтверждаются никаким фактическим обоснованием. Это не означает, что Свидетели Иеговы в этой области обязательно хуже других религиозных образований и сообществ, или что они не лучше, чем некоторые религиозные образования. Просто их данные не доказывают утверждений об уникальном превосходстве над другими религиозными объединениями и никак не соответствуют изображаемой картине уникально чистого «духовного рая».

Я не сомневаюсь, что такой формальный юридический подход к христианству, множество правил и, в то же самое время, нередкие двойные нормы, способствуют затушевывнию представлений о христианской праведности. Когда человек чувствует, что за ним не наблюдает никто из держащих власть в собрании, эти факторы могут в действительности ослаблять его способность сопротивляться греху.

СТРАДАЮЩИЕ БОЛЕЕ ДРУГИХ

Не все страдают от описываемых обстоятельств в равной степени. Конечно, как и во дни Иисуса, есть те, кому нравится следовать составленному для них определенному распорядку; некоторые из них даже испытывают удовольствие (и очень часто — гордость), соблюдая установившиеся требования и участвуя в разработанных программах. Другие не особенно страдают, поскольку они просто не думают о том, чтобы получить одобрение или быть высоко оцененными. Их защищает их безразличие.

Печально, что в наибольшей степени от постоянного давления, направленного на расширение деятельности в организации, страдают наиболее отзывчивые и добросовестные Свидетели. Рассуждения, содержащие плохо скрытый укор в адрес тех, кто не следует «предложениям» и «рекомендациям» организации, не стремясь «возрастать в служении», вызывают у многих из них постоянное беспокойство, что они не делают достаточно, что они непригодны. Как и при выполнении однообразной механической работы, они никогда не чувствуют, что по–настоящему чего–то достигли, но ощущают постоянную необходимость месяц за месяцем продолжать откликаться на требования делать, требования затрачивать время — требования, которые могут формулироваться не буквально, но посредством внушения той мысли, что у человека, не откликающегося на них, недостает веры, ревности или любви. Поэтому, хотя многие Свидетели и идут «вместе с толпой» и не слишком реагируют на оказываемое давление, настоящее испытание христианской религии заключается не в том, что она делает для таких «толстокожих» людей, а в том, что она предлагает тем, кто чувствует себя слабым, сокрушенным. В этом заключались Божии обвинения пастырям израильского стада:

Слабых не укрепляли, и больной овцы не врачевали, и пораненной не перевязывали, и угнанной не возвращали, и потерянной не искали <…> Я буду пасти овец Моих и Я буду покоить их, говорит Господь Бог. Потерявшуюся отыщу и угнанную возвращу, и пораненную перевяжу, и больную укреплю, а разжиревшую и буйную истреблю; буду пасти их по правде <…> Вот, Я Сам буду судить между овцою тучною и овцою тощею. Так как вы толкаете боком и плечом, и рогами своими бодаете всех слабых, доколе не вытолкаете их вон[851].

К христианским пастырям применимы те же самые принципы, и об их настоящей преданности стаду свидетельствует именно то, что они заботятся в первую очередь не о «жирной и сильной» (ПАМ) овце, а о слабых, обиженных и пораненных, которые определенно должны быть первыми из всех, с кем христианские пастыри «обращаются с нежностью»[852]. Не видеть того давления и нагрузок, которые эти люди испытывают каждый день в сегодняшнем мире, означает быть слепым к их действительным обстоятельствам и потребностям. Подталкивать таких людей всевозможными словесными и эмоциональными «тычками», не давать им необходимого эмоционального и духовного отдыха и облегчения, означает вызвать неодобрение пастыря доброго — Христа Иисуса.

Эти мысли были выражены в письме, написанном в 1977 году и отправленном президенту Общества Фреду Френцу. Автор письма говорит:

У меня такое чувство, что те отзывчивые люди, которым и так тяжело справляться с тем, что от них