на оживлённую улицу.
Пройдя немного вперёд, прислоняюсь спиной к стене и наблюдаю за тем, как Барти степенно догонят меня и останавливается напротив. Волшебной палочки не видно, будто её не было и мне всего лишь померещилось её прикосновение.
- Итак? - тянет он, скрещивая руки на груди, а я прочищаю горло и верчу головой. Только убедившись, что никто нас не услышит, останавливаю открытый взгляд на слегка скучающем лице Барти и уверенно произношу:
- Я скажу тебе, как смог избежать смерти, только если ты расскажешь кое-что взамен.
В острых чертах лица напротив не остаётся и следа от скуки. До этого суженые глаза распахиваются, бледные пальцы сжимают локти, отчего на узких рукавах кожаного плаща образуются складки.
- Даже не представляю, о чём мы можем разговаривать, - Крауч весьма правдоподобно воспроизводит фразу, сказанную мною в вечер нападения на Нору, и кривит уголок рта, но это не умаляет разгоревшегося любопытства на дне расширенных зрачков.
Мне удаётся проигнорировать выпад в свою сторону - очевидно, подобное поведение является неотъемлемой частью Барти - и продолжить:
- Меня интересует местоположение Питера Петтигрю.
Пару секунд ничего не происходит - Пожиратель прикидывает, зачем мне подобная информация, - в течение которых до моего слуха успевает долететь отдалённый скрип снега под каблуками волшебников. Правда, в следующий миг все звуки резко приглушаются, потому что Барти, легко качнувшись, опирается ладонями на стену по обе стороны от моих плеч. Он выше меня на полголовы, из-за чего ему приходится слегка согнуться, но при этом не потерять своего достоинства, а ястребиный изгиб бровей и устрашающего вида ухмылка довершают общую картину. Не знаю, каким чудом мне удаётся держать себя в руках, разве что колючий ком периодически сдавливает горло, а пальцы, сжавшиеся на палочке в кармане мантии, немного подрагивают.
- Я понял, куда ты клонишь, Поттер. Питер Петтигрю, так называемый «друг семьи», который сдал твоих драгоценных родителей. Неужели решил отомстить?
Его голос сквозит абсолютной уверенностью в том, что на последнее - на месть - я не способен. Чувствую, как от раздражения начинает дёргаться мускул на лице, а ладони буквально пылают от желания врезать по птичьему носу, который Барти надменно задирает вверх, но здравый смысл всё-таки одерживает вверх.
Если я попробую хотя бы пальцем пошевелить, велика вероятность того, что от меня и мокрого места не останется. Нет, смерть в Лютном Переулке сегодня не входит в мои планы.
- Верно мыслишь, но мне показалось, или тебе крайне важно получить ответ на свой вопрос? - произношу с нажимом в пределах разумного и решаюсь немного податься вперёд, чтобы бесстрашно заглянуть в посерьёзневшее лицо Пожирателя.
Он водит сжатыми губами, колеблясь, и немного расслабляется. Впрочем, это опять-таки не больше, чем обман зрения: я отчётливо вижу, как напряжены его плечи, чтобы в случае чего молниеносно отреагировать на любой мой выпад.
- Твоя взяла, малыш Поттер, - сладко тянет он, зачем-то снимая с меня капюшон. Взгляд слишком медленно скользит по моему лицу, маленький рот приоткрывается, демонстрируя кончик языка, который скользит по ровной линии нижних зубов.
Желудок делает сальто, а дыхание становится поверхностным, потому что я мигом вспоминаю эпизоды, когда мы были с Барти один на один. Его вкрадчивый голос, оценивающий взгляд, слова о том, что «я - симпатичный, и как жаль убивать такую красоту», цепкие пальцы на затылке и обжигающее дыхание на шее, когда единственный путь от всего этого крылся в глубокой бездне океана за спиной.
С самой первой секунды я вызвал в нём нездоровый интерес. Такой же нездоровый, какой я испытываю к Снейпу, начиная с сегодняшнего утра. Мерлин, мне буквально «везёт» на Пожирателей Смерти.
- Я жду, - напоминает о себе Барти, а я едва не передёргиваю плечами, потому что в прикосновении холодных пальцев к шее чувствуется явная угроза. Он опускает вторую руку, отчего из рукава незамедлительно выскальзывает волшебная палочка, чей кончик утыкается мне в грудь.
Барти - последний, с кем нужно спорить, поэтому я выдаю информацию о древней магии и защите от матери, постаравшись уместить её в двух предложениях.
Его взлохмаченная голова удовлетворённо покачивается, давление пальцев ослабевает, и я в ужасе понимаю, что они опускаются ниже, под ворот мантии и спортивной куртки, обжигают своим холодом ключицы. Все мышцы разом каменеют, губы приоткрываются, потому что дышать через нос получается слишком громко и физически невыполнимо. Однако я не могу ничего предпринять, потому что любое неверное действие или слово - и он исчезнет, так и не сказав ничего о Петтигрю.
Впрочем, я практически зря паникую: Барти не собирается посягать на меня или, по крайне мере, успешно скрывает это, хотя его волшебная палочка никуда не делась. Слегка безумный взгляд фокусируется на моих губах, отчего дышать становится ещё труднее, вкрадчивый голос окутывает своими обманчиво- тонкими сетями.
- Петтигрю - крыса не только по своей анимагической природе. Это его природная сущность, от которой меня откровенно воротит, поэтому, как всякая крыса, он прячет свой мерзкий нос в уютной и надёжной норе на окраине Лондона. Об этом месте не знает практически никто, поэтому твой визит может стать для Питера большой, но вполне закономерной неожиданностью.
Он называет адрес, я проговариваю его мысленно несколько раз, чтобы лучше запомнить, и не знаю, что делать дальше. Каждый выполнил своё обещание, но сказать спасибо Пожирателю Смерти, а уж тем более - Барти Краучу, язык не поворачивается. Вряд ли он вообще знаком с такой вещью, как благодарность.
Поэтому я не придумываю ничего лучше, чем в очередной раз прочистить горло, тем самым стараясь скрыть свою растерянность. Хотя очень сложно пытаться вести себя естественно, когда тебя зажали между стеной и потенциально смертельной угрозой в лице Пожирателя Смерти, но я попробую.
- Что ж, наше содействие принесло некоторые плоды…
Вновь замолкаю и не замечаю, как начинаю нервно кусать нижнюю губу, потому что Барти явно не собирается отодвигаться. С лёгким страхом встречаю его осмысленный, даже серьёзный взгляд и с трудом разжимаю кулаки, когда ладонь Пожирателя выскальзывает из-за ворота моей мантии.
Только я рано обрадовался.
- Ты даже не представляешь, какие ещё плоды оно может принести, - вибрирующий голос проникает под кору головного мозга, когда Барти, кристально ясно осознавая мою беспомощность, наклоняется совсем близко и жарко шепчет в левое ухо. Он убирает волшебную палочку, острое колено настойчиво вклинивается между моих ног, а пальцы свободной руки многообещающе проводят вверх по бедру.
Осознание, страх, даже неуместное, иррациональное смущение смешиваются в один безумный коктейль и ударяют по сознанию, которое с позором снимает с себя все обязательства. Поэтому я цепенею, когда понимаю, что слабею от ощущения чужого дыхания на оголённой шее. Мерлин,
Видимо, именно в эту секунду активизируются экстренные запасы энергии, которые бурным потоком устремляются в безвольные руки, и вот я уже упираюсь ладонями в узкую грудь Барти и настойчиво отодвигаю его от себя. Он распрямляется и кривит линию губ в тонкой насмешке, когда я направляю на него кончик волшебной палочки. Я чувствую себя так паршиво, как не чувствовал уже очень давно. Что-то, отдалённо похожее на презрение к самому себе, бьётся вместе с разогнавшимся сердцем, когда Барти лениво упирает кулак в бок, пальцами другой руки играясь со своей палочкой, и заключает с лёгкой иронией в голосе:
- Весьма благодарен за предоставленную информацию, хотя не думаю, что обмен был равнозначен, но тебе виднее.
- Только Реддлу ни слова о нашей встрече, договорились? - произношу с лёгким нажимом и требовательно заглядываю в светлые глаза.
Он делает паузу и прищуривается, будто хочет ещё что-то сказать, потом хмыкает и будто сдаётся, но Крауч не был бы Пожирателем Смерти, если бы не шёл напролом, круша все стереотипы и растаптывая людей, стоящих на пути к его цели.
