чёрную облегающую футболку и так не похожего на тех барменов, которых я привык видеть в подобных магических заведениях. Барти что-то говорит ему и поворачивается ко мне, как только бармен подхватывает низкие бокалы.
Подперев острый подбородок основанием ладони, он бесстрастно смотрит на меня, буквально открывая новую сторону своей личности. Я видел его разным: безумным, враждебным, загадочным, но вот таким подчёркнуто безразличным - никогда.
- Что мы здесь делаем? - громко спрашиваю, подавшись к Пожирателю, и требовательно смотрю на него. Краем глаза отмечаю, что бармен берёт с полки бутылку джина. Лёд лениво скользит по толстому стеклянному дну, когда он ставит бокалы перед нами, забирает купюру, протянутую Барти, и уходит выполнять другие заказы.
Крауч никак не реагирует на прозвучавший вопрос: он занят тем, что изучает содержимое своего бокала. Приподняв его над стойкой, выполненной из толстого стекла и источающей мягкий белый свет, он покачивает им из стороны в сторону, а затем подносит к носу, вдыхая запах джина. Я не спешу притрагиваться к своей порции, лишь облокачиваюсь на стол и терпеливо жду ответ.
- Вероятность того, что тебя будут искать в маггловском ночном клубе, равна нулю, - сверкнув глазами, он делает большой глоток, а я несколько секунд тупо смотрю на него, пока меня не осеняет.
Я так внезапно пропал с площади Гриммо, и неизвестно, сколько времени прошло с тех пор. Дамблдор должен появиться в три часа ночи, а меня наверняка ищут уже не первый час, даже не подозревая, что я (в это трудно поверить!) сижу сейчас в ночном клубе в компании Барти, который…что?
Спас меня? Спрятал от Ордена и пока что не готов отдавать Реддлу?
Вся эта ситуация имеет терпкий привкус сюрреализма: того самого, который присутствует в картине известного маггловского художника, где из граната вырывается огромная рыба, а из её рта, в свою очередь, выпрыгивают два разъярённых тигра. Эффект примерно такой же: мозги выносит капитально.
- Зачем ты делаешь всё это? Говори, зачем? - тяну Барти за рукав пиджака, но результат нулевой. Невозмутимый, как греческая статуя, Крауч потягивает джин и коротко отвечает, даже не глядя в мою сторону:
- Это длинная история.
- У меня много времени, - произношу с нажимом, вцепляясь в толстые стенки своего бокала, и начинаю возить им по мерцающему столу.
- Я так не думаю, - тянет Барти, отставляет пустой бокал и просит бармена повторить. Пока тот выполняет заказ, Крауч облокачивается на стол и, склонив голову, выглядывает на меня из-под непослушной чёлки.
- Я всё ждал, когда ты воспользуешься моей подсказкой и навестишь Питера, но никогда бы не мог подумать, что доведёшь его до сумасшествия.
Протянув бармену очередную маггловскую купюру, - гладкую, без единого залома, словно только что взятую из банка, - Барти добивает меня последней репликой:
- А ещё считаешь меня монстром.
Он театрально обиженно качает головой, но благодаря мягкому свету от стойки я отчётливо вижу злорадные смешинки на дне его расширенных зрачков. Гневная волна захлёстывает меня, толкая вперёд, гул музыки сливается с шумом крови в ушах, злые и громкие слова застревают в глотке, когда я вцепляюсь в рубашку Барти так, что пуговицы начинают трещать. Он выдыхает, изумлённый моей наглостью, угрожающе прищуривает глаза, но не спешит ставить меня на место. Это дезориентирует на мгновение, - ровно до тех пор, пока его губы не выгибаются в азартной улыбке, обнажая ровные зубы.
- Я говорил тебе, что мы похожи, и не спешу отказываться от своих слов. В твоём возрасте я был точно таким же, - добавляет он приторным тоном, очевидно, желая ещё больше разозлить меня, но я всеми силами пытаюсь сдержать себя, хотя никак не могу разжать пальцы на рубашке.
Барти в открытую насмехается надо мной, задевая за живое: ему удалось очень тонко прочувствовать мою нетерпимость к сравнению наших личностей. Бога ради, он совершенно безумен, хоть временами и вселяет веру в собственную добродетель, но я сильно сомневаюсь, что мы с ним одного поля ягоды!
- Очень хочу верить, что в тридцать пять я не буду точно таким же, как ты, - отвечаю в тон ему, резко убирая руки, хватаю свой бокал и залпом выпиваю весь джин. Глотку мгновенно обжигает, Барти смеётся в голос над откровенным ребячеством с моей стороны, что нисколько не способствует моим попыткам успокоиться. Разозлившись, я предпринимаю крайние меры и тянусь к развеселившемуся Краучу. Он не успевает отреагировать, когда я ловко расстёгиваю пуговицу на его пиджаке, но уверенно перехватывает моё запястье, стоит мне скользнуть внутрь в поисках потайного кармана.
- Вот это ты зря, - выдыхает он в паре дюймов от моего лица, и я мгновенно чувствую горьковатый запах джина.
- Отдай мою палочку.
- Чтобы ты позвал своих друзей? - недобро усмехается Барти, даже не думая отпускать моё запястье, и я всё его былое веселье тает на глазах. - Тёмный Лорд знает, что вы собирались отправиться в Турин сегодня ночью, знает, чем вы занимаетесь. Ищете части его души по наводке предателя, который скрывается в рядах Пожирателей. Кто-то сливает вам информацию, и поверь, я узнаю, кто это делает.
Последние слова он произносит с явной угрозой в голосе, отчего неприятный холод пробегает по спине, вынуждая разжать пальцы и отстраниться. Барти тоже отпускает меня, но смотрит так, словно хочет применить ко мне заклятие Круцио, не прибегая к помощи палочки. Дискомфорт от мысли, что я мог очень и очень сильно заблуждаться на его счёт, толкает прочь: я соскакиваю со стула, быстро сбегаю вниз по лестнице и ныряю прямо в толпу танцующих людей в поисках выхода. Плевать, что у меня нет палочки, главное - как можно скорее убраться отсюда.
Мне не позволяют далеко уйти: сильные пальцы смыкаются на локте, а в следующий миг я понимаю, что Барти плавно вторгается в моё личное пространство. Лишённый возможности видеть его, остановившегося за спиной, я прекрасно чувствую тепло близости его тела.
- Видишь его? - он указывает на крепкого мужчину в строгом костюме, который стоит в тени колонны, поддерживающей балкон, и внимательно смотрит на танцующую толпу. Я нехотя киваю и тут же слышу продолжение:
- Нас выкинут отсюда сразу, как только мы привлечём к себе лишнее внимание. Однако не думай, что я потерплю подобное обращение. Поверь, я не постесняюсь трангрессировать с этого места прямиком к Тёмному Лорду.
Вокруг слишком много людей и катастрофически мало места, свет мигает с сумасшедшей скоростью, раздражая глаза, музыка, кажется, звучит внутри головы. Возможно, именно поэтому я пропускаю момент, когда Барти, не знакомый с понятием скромности, обвивает рукой мою талию и притягивает ещё ближе к себе, прижимаясь грудью к моей спине, тем самым создавая иллюзию любовного объятия. Он явно пытается не выделяться из толпы, и это ему удаётся: жуткая электронная какофония сменяется более мелодичной композицией, многие танцующие разбиваются на пары и кружат по танцполу. Барти начинает плавно покачиваться, двигаясь вокруг своей оси, и мне ничего не остаётся, как подчиниться.
- Петтигрю был всего лишь пешкой, однажды сыгравшей свою роль в истории, и был выкинут за ненадобностью, - сладко шепчет он, даже не думая отодвигаться, а я провожаю безразличным взглядом зелёные световые круги, медленно плывущие по глянцевому полу. - Поэтому твоё появление на пороге его дома было лишь вопросом времени. Я был уверен, что ты окажешься там при первой же возможности, и не ошибся.
Я слушаю его и стараюсь не думать о том, чьи именно пальцы выводят узоры на моей рубашке чуть повыше ремня. Зажмурившись, накрываю их своей ладонью, останавливая, и в полной мере осознаю собственное плачевное положение.
Я сам себе вырыл могилу. Барти знал, что сможет подействовать на меня: трудно противиться соблазну отомстить тому, кто стал причиной смерти родителей. Ему нужно было только подтолкнуть меня в верном направлении, назвав адрес предателя, и немного подождать: я сам приду в его лапы. Неважно, что ради этой информации я сам искал встречи с ним. В любом случае, нашлось бы что-нибудь, что Крауч смог бы использовать в своих целях.
- Впрочем, это уже не столь существенно, - продолжает Барти, и я чувствую, как он проводит кончиком носа по моему виску чуть повыше дужки очков, - ты здесь, и я могу выяснить всё, что мне нужно. Кто
