Заставь меня жить

лицом большой опасности.

Крёстный обещает, что будет делиться со мной всей информацией, и просит непременно посвящать его во все странные события, если такие имели место быть.

Складывая письмо несколько раз, я спускаюсь в гостиную, где меня ждут друзья. Присев на подлокотник кресла, в котором Гермиона учит уроки, я пересказываю им содержание письма.

- Значит, Пожиратели Смерти вовсе не уходили на дно, просто Фадж перекрывает информацию на всех уровнях. Такое наплевательское отношение к собственной стране не то чтобы удивляет… - недовольно произносит подруга, не отрываясь от изучения длинного содержания книги о ядах.

Рон и Джинни что-то бормочут в ответ в знак согласия, а в моей памяти вмиг всплывает картина видения, в ушах звучит ликующий голос Беллатрисы: «Мы нашли способ!». Какой ещё способ?..

Мерлин, неужели Дамблдор действительно оказался прав в том, что Волдеморт не мог исчезнуть бесследно, и Пожиратели нашли способ, который поможет им вернуть к жизни их Тёмного Лорда?

Вовсе не паника поселяется в моей душе, когда я обдумываю последнюю мысль. Переводя взгляд с лиц друзей на тёмно-красную стену, я чувствую, как что-то сродни ступору сковывает меня невидимыми цепями, не позволяя пошевелить даже кончиками пальцев.

Всё дело в том, что Снейп в последние дни так странно на меня смотрит: быстро, отрывисто, нет больше этого долгого пронизывающего взгляда, от которого начинало подозрительно скручивать живот. Он будто опасается, что я могу успеть увидеть в его глазах что-то, не предназначенное для моего внимания.

Оцепенение резко помножается на страх, когда я вспоминаю о расписании, которое вместе с друзьями изучал сегодня утром: завтра должно было быть сдвоенное со Слизерином занятие по зельеварению, но на его месте красовался ровный и аккуратный прочерк.

«Если не будет зельеварения», - думаю я, перескакивая взглядом с картин на кованые канделябры, с канделябров на расписные гобелены, с гобеленов на лица увлечённых разговором друзей, словно я ищу что-то и никак не могу отыскать, - «это означает только то, что его не будет в школе». Учитывая последние новости, активность Пожирателей, прибавляя частые отлучки Снейпа и странное даже для него самого поведение в отдельные моменты, можно прийти к выводу, что…

Вспышка.

Ярчайшая вспышка белейшего света застилает глаза, крупная дрожь сотрясает всё тело.

Едва ли понимаю, что резко теряю координацию, до слуха долетает потрясённый женский вскрик, но вскоре опаляющая боль полностью накрывает меня и вырывает из действительности, резко перебрасывает в тело змеи.

Приглушённый свет. Отблески в высоких зеркалах. Гобелен со смутно знакомым гербом. Густой ворс ковра, по которому скользит гладкое тело змеи, чьи движения сопровождаются странным хлюпающим звуком. В определённый момент света становится больше, и я различаю пятна крови на изумрудного цвета ковре - большие и маленькие, они повсюду, даже на идеально начищенном паркете. Змея изловчается и заползает на низкую тахту, подтягивает свой длинный хвост, за которым тянется кровавый след. Я чувствую ещё чьё-то присутствие в этом адском месте, силюсь отыскать ещё хоть кого-то. Змея словно слышит мои мысли и поворачивает голову в сторону. В поле зрения попадает огромный потухший камин и Пожиратели Смерти. Первое, что бросается в глаза, - это их позы, выдающие физический дискомфорт. Самое большое количество кровавых пятен подступает к их длинным одеяниям. Беллатриса бессильно приваливается к стенке камина, её роскошные кудри прилипают к окровавленному плечу. Малфой тяжело опирается на свою трость, по бледным пальцам стекают тонкие багровые струйки. Здоровой рукой он придерживает Нарциссу, чей широкий подол на уровне бедра насквозь пропитан кровью. Безумно бледный Барти облокачивается о каминную полку и прижимает ладонь к сочащейся ране в районе рёбер. Петтигрю падает на колени и выставляет вперёд ладони в примирительном жесте, крупные капли крови падают с его правого локтя прямо на паркет. Макнейр замирает в самом тёмном углу, тяжело приваливается к стене и морщится от боли, которую вызывает рана на предплечье. И Снейп, ссутуленный, старается стоять прямо, едва заметно покачивается из стороны в сторону, а за отодвинутым краем мантии на уровне живота я с ужасом вижу больших размеров тёмно-красное пятно.

Новая безумно-белая вспышка на секунду ослепляет меня, и я понимаю, что змея испытывает жутчайшее и неконтролируемое чувство ярости. За миг до того, как всё канет в пустоту, я отмечаю одинаковое выражение почти животного страха и безвыходного послушания в глазах каждого из Пожирателей.

Видение растворяется, на смену ему приходит, хоть и не сразу, реальный мир, почему-то наполненный громкими голосами. Веки разлепляются неохотно, сориентироваться в пространстве, как и в прошлый раз, удаётся с трудом.

Кто-то настойчиво тормошит меня за плечи, ещё чьи-то ледяные пальцы прижимаются к щекам. Когда они перемещаются на излишне-чувствительный шрам, я резко вскрикиваю и отталкиваю чужие руки. Отголоски былой боли дают о себе знать.

Моргая очень медленно, я постепенно узнаю гостиную Гриффиндора и не на шутку перепуганные лица друзей, склонившихся надо мной. Когда я, едва ворочая языком, говорю, что со мной всё в порядке, они одновременно выдыхают и помогают мне принять сидячее положение. Как и в прошлый раз, я не заметил, как упал на пол.

Девочки говорят одновременно, речь их взволнованная и путанная, глаза красные от слёз, Рон нездорово бледный и не может связать даже двух слов - я боюсь представить, что им пришлось лицезреть, я-то свои приступы со стороны не вижу.

Вдруг в чьей-то речи мелькает имя Снейпа - я не понимаю, каким образом он может быть причастен к данной ситуации, но кровавые картины видения разом предстают перед моим внутренним взором.

Резко вскочив на ноги, я направляю свои нетвёрдые шаги в сторону выхода, не обращаю внимания на головокружение, отталкиваю руки Джинни, по-моему, даже повышаю голос на Гермиону. Никто, чёрт возьми, не сможет меня остановить, даже собственное сознание, грозящееся вот-вот покинуть ослабленное тело, потому что лишь одна звенящая, как воздух на сорокаградусном морозе, мысль, что Снейп может не вернуться живым, способна гнать меня по бесконечным коридорам прямиком до подземелий.

Глава 23

Вниз, по винтовой лестнице башни Гриффиндора, перепрыгивая через три ступени, затем прямо по короткому коридору, свернуть налево, оказаться в бесконечно высоком помещении. Едва успеть вскочить на уже отъехавшую лестницу - к счастью, пустую, в отличие от многих других - съехать по гладким перилам под недовольные вскрики волшебников с ближайших портретов, чудом умудрившись встать на ноги. Столкнуться с девушкой, даже не обратив внимания, с какого она факультета. Услышать в свой адрес нелицеприятное высказывание - конечно, я даже не помог ей подобрать оброненные учебники. С тяжело бухающим сердцем прошмыгнуть в узкий проход, бежать и бежать по коридорам, не замечая никого вокруг, слышать лишь шум крови в ушах и гулкую дробь стука подошв о каменный пол. Задохнуться от испуга, столкнувшись с профессором МакГонагалл за очередным поворотом. Она бледнеет, как смерть, когда я перекрываю её возмущённую речь бурным потоком несвязных слов о том, что профессору Снейпу может потребоваться помощь. Хочу вновь пуститься в бег, но она останавливает меня и настаивает на том, чтобы я всё ей объяснил. Смотря в её испуганное лицо, разрываюсь на несколько частей: я не имею права противоречить собственному декану, но и не удостовериться в том, вернулся ли Снейп в подземелья, тоже не могу. Вцепившись в ворот собственной рубашки, который внезапно начинает душить горло, подавляю разочарованный стон и уже открываю рот для того, чтобы быстро объясниться с МакГонагалл, как она берёт меня за запястье и уверенно ведёт в неизвестном направлении. Провожая взглядом факелы, я, словно в бреду, не узнаю эту часть замка, но когда перед нами появляется массивная дубовая дверь, немного успокаиваюсь: мы возле кабинета моего декана.

Как маленького, она подводит меня к высокому столу, усаживает в кресло, сама опускается в соседнее.

- А теперь, мистер Поттер, расскажите, что произошло? На вас лица нет… - её голос дрожит от волнения, а в светлых глазах появляется тревога, такая явная и непривычная в строгом образе волшебницы.

Не с первого раза мне удаётся собрать разлетающиеся, как фейерверки близнецов Уизли, мысли, к тому