Это письмо является фотокопией письма, посланного служебным отделом Общества старейшинам одной из общин (имена и названия общин не указываются)[58].
Интересно, что некоторые старейшины считали, что позиция Правления была несколько снисходительной или ограниченной. Письмо, написанное старейшиной из Соединенных Штатов, гласит:
«Некоторые из старших братьев считают, что Правлению следовало пойти дальше в осуждении неестественных действий между супругами, включив в их число некоторые положения во время сексуального акта».
Далее старейшина выражает собственные чувства:
«Поскольку Иегова подробно объяснил в этой (18–й) главе Левита, а также в других главах все по поводу сексуального поведения, почему Он не дает никаких указаний
Некоторые из пострадавших от этой политики организации, были людьми, чьи нормальные сексуальные функции были нарушены в результате операции или несчастного случая. Кое–кто из них были в отчаянии от того положения, в которое их поставило решение Правления.
Один такой человек, ставший импотентом именно таким образом, в течение последовавших лет мог выполнять свой супружеский долг одним из способов, теперь осужденных организацией. Он говорил, что до решения Правления он еще был способен жить, не ощущая себя получеловеком, поскольку мог доставлять наслаждение своей жене. Теперь он написал, что не может увидеть в Писании подтверждения позиции, занятой журналом «Сторожевая башня», но его жена считает своим долгом повиноваться, и, любя ее, он уступил. Он знает, что остался таким же, как раньше, но внутренне эмоционально сокрушен, потому что боится, что их брак серьезно пострадает. Он умолял сообщить, нет ли в Божьей воле какой–нибудь «лазейки», которая вернет ему радость приносить наслаждение жене.
Все эти ситуации наложили значительное бремя на совесть старейшин, призванных разбираться с теми, кто нарушал постановление Правления. В конце упомянутого письма старейшины автор говорит:
«Я обнаружил: с какой–либо долей искренности и убеждения в том, что я представляю Иегову и Христа Иисуса, я могу придерживаться только тех законов и принципов Библии, которые понимаю; и если я должен применять эти законы, выполняя свои обязанности старейшины общины, я хочу делать это не потому, что принимаю за данное, что это — организация Иеговы и я буду следовать всему, что она скажет, а потому, что я по–настоящему верю, что мое действие подтверждено Писанием и верно. Я хочу продолжать верить и, как Павел назидал фессалоникийцев в стихе 13 главы 2, принимать Библию не как слово человеческое, но как Слово Божье, каково оно есть по истине».
Хотя обсуждаемые сексуальные действия определенно противоположны моим личным стандартам, я могу честно сказать, что не одобрял решения Правления о лишении нарушителей общения. Но это все, что я могу сказать, ибо, когда настало время голосовать, я присоединился к решению большинства. Я был в отчаянии, когда Правление поручило мне подготовить материал в поддержку этого решения, но, тем не менее, я принял задание и написал все, как требовало Правление, согласно его решению. Таким образом, я не могу сказать, что действовал в соответствии с прекрасной точкой зрения, высказанной старейшиной и только что мною процитированной. Сделать то, что я сделал в то время без особых угрызений совести, меня побудило убеждение в том, что эта организация — единственная рука Бога на земле.
Основной объем приходивших писем никогда не достигал Правления, им занимались служащие «столов писем» или служебного отдела. Однако я уверен, что разные члены Правления должны были знать, вполне возможно, через личные контакты и разговоры, что многие их авторы чувствовали, что непрошенне вторглись в личную жизнь других людей. Когда, наконец (приблизительно после пяти лет), дело снова встало на повестке дня, политика о лишении общения была изменена, и в результате Правление отстранилось от разбирательства интимной сферы жизни людей. Снова Правление поручило мне подготовить материал для публикации, на этот раз о желательной перемене.
Мне лично принесло немалое удовлетворение то, что я мог признать, хотя и весьма обтекаемо, что организация все это время ошибалась.
Номер «Сторожевой башни» за 15 февраля 1978 года опубликовал мой материал (сс. 30 и 32), в котором были такие строки:
«…принимая во внимание отсутствие четких указаний Писания, это дело является таковым, по которому супруги сами принимают на себя ответственность перед Богом и… эти интимные подробности брака не входят в сферу контроля пресвитерами общин, старейшины не могут исключать кого–либо из организации только на этом основании… [Это] выражает повышенное чувство ответственности, которую мы принимаем на себя, позволяя Писанию управлять своей жизнью и устраняясь от всяких догматических позиций, когда свидетельство не представляет собой достаточной основы».
Вообще, я чувствовал то же самое по отношению еще к целому ряду вопросов, которые стояли перед нами, — что Писание на самом деле не давало никакого основания занимать догматическую позицию в подавляющем большинстве решаемых нами дел. В своей публикации я выразил эту точку зрения, и тогда она была принята Правлением. Я снова и снова выражал ее в дальнейшем, но принималась она редко.
Когда я смотрю на имеющиеся у меня письма (немногие из них процитированы выше), то удовлетворение, которое я получил от написания публикации, исправляющей положение дел, кажется довольно пустым. Ибо я знаю, что несмотря на все сказанное уже невозможно было возместить или исправить весь ущерб, причиненный стыдом, замешательством, эмоциональным отчаянием, чувством вины и развалившимися браками, вызванными прежним постановлением — постановлением, принятым за несколько часов людьми, которые отнеслись к нему довольно прохладно, людьми, не располагавшими предварительными знаниями, возможностью подумать, поразмышлять, особо помолиться и узнать, что говорит об этом Писание. Но это решение получило силу на пять лет по всему миру, и многие пострадали от этого на всю жизнь. Ничего этого не должно было случиться.
Другой возникший вопрос, несколько связанный с предыдущим, касался Свидетельницы из Южной Америки; ее муж признался, что изменял ей с другой женщиной. Проблема состояла в том, что он утверждал, что сексуальные отношения были анальным, а не генитальным соитием.
Решение Правления гласило, что такой акт не являлся прелюбодеянием; для прелюбодеяния необходимо было соитие, «в результате которого могли появиться дети». Таким образом, тот человек не стал «одной плотью» с другой женщиной, и поэтому у его жены не было оснований из Писания для развода
