Алана Гуцуева выходил его сообщник. Но она видела Алана сидевшим внизу, когда поднималась наверх. И поэтому она испугалась и сбежала. Я спрятал ее в своем номере. И ждал, когда вы меня позовете. Я боялся говорить об этом при всех, ведь среди нас мог оказаться сообщник Тугутова, который мог бы сдать Галину, ее бы нашли и убили в моем номере. Поэтому я сидел и ждал, когда вы меня позовете.
— Вам не кажется, что это несколько наивное объяснение, — спросила следователь, — вы могли сразу обратиться за помощью к полиции. Вы же профессиональный юрист, господин Тимонин. Нельзя быть таким наивным человеком.
— Или таким осведомленным, — пояснил Слава, — я ведь все знал. В нашей группе все работали на себя и против всех. Поэтому я решил, что будет правильно, если я буду молчать. И не высовываться, пока меня не позовут. Чтобы не удавили Галину, пока она прячется в моем номере. Пошлите туда полицейских, и вы ее там найдете. Она сама вам все расскажет.
— Мы уже нашли ее, — кивнула следователь, — можете не беспокоиться. Ее безопасности ничто не угрожает. У нас к вам есть несколько вопросов. Где были вы, когда произошло убийство?
— В своем номере. Павел Леонидович позвонил мне, и я сразу туда прибежал, — сообщил Слава, — но прежде встретил внизу Галину и дал ей ключи от своего номера, когда она мне все рассказала.
— Значит, вы были внизу?
— Да.
— И никого не видели?
— Видел потом всех. Все были там, в коридоре. Даже Тугутов, который не стал подходить к убитой, а стоял немного в стороне.
— Кто, по-вашему, кроме Тугутова, был заинтересован в ее смерти?
— Никто. Мы все жили за счет Ирины. Зачем нужно было ее убивать?
— Можно мне? — попросил Дронго.
Следователь кивнула, и он обратился к Тимонину на английском, чтобы все поняли его вопрос:
— Насколько я знаю, вы с Рожкиным не очень ее любили и даже обзывали за глаза нецензурными словами.
— Откуда вы знаете?
— Я сам слышал, как вы разговаривали.
— Мы могли позволить себе ее критиковать. У нее иногда случались разные срывы, и она не всегда была адекватна.
— Поэтому вы ее так не любили?
— А ей не нужна была моя любовь, — криво усмехнулся Слава, — ей нужны были только наши профессиональные навыки.
— Вы знали, что ваш непосредственный шеф, Павел Леонидович, был связан с Тугутовым? — спросил Дронго.
— Да. Он обсуждал с ним финансовые вопросы графини. Деньги все равно оформлялись бы через нас.
— Он выдавал ему информацию о графине, — пояснил Дронго, — и это тоже я слышал. И, разговаривая с вами, он обращал внимание на проценты, которые вы можете получить. С той и с другой стороны. Вам не кажется, что вы со своим шефом выглядите не очень красиво и совсем не альтруистично?
— Мы пытались делать свое дело, — покраснел Тимонин.
— Тогда я вам скажу, почему утром Ирина поменяла свое решение, — сказал Дронго. — Вчера ночью в отель пришел ее супруг, граф Шарлеруа, который согласился по мировому соглашению между супругами подписать развод в случае упрощенной процедуры и оставить ей свое поместье в Ницце. Затем она отправилась на встречу с Тугутовым и подтвердила возможность выплаты ему пяти миллионов долларов, которые он требовал с нее за ранее заключенные контракты. Однако потом она вернулась в отель, и что-то произошло. Мы пока не знаем подробностей. Но утром в отель снова пришел муж графини и заявил, что отказывается от прежних договоренностей. И при этом считал себя глубоко оскорбленным. Не знаете почему?
Тимонин молчал.
— Тогда я вам скажу. Именно ночью, после свидания с Тугутовым, Ирина Малаева сообщила о своем решении выплатить своему бывшему другу сумму, которую он требовал. Как только граф пообещал, что оставит ей поместье. Узнав об этом, граф пришел в ярость. Выходит, что она, получив поместье своего мужа, передает примерно равную сумму своему бывшему опекуну и любовнику. Граф заходит в отель и выражает свои претензии Аракеляну. И тот, конечно, сообщает об этом Ирине. Она понимает, что допустила ошибку, и решает отказаться от своего обещания Тугутову. На этот раз в бешенство приходит ее бывший друг, который тоже прибегает в отель, чтобы лично разобраться со всем происходящим. Получается, что весь этот скандал устроил человек, который ночью узнал о встрече графини с Тугутовым и сообщил об этом графу. Вы случайно не знаете фамилию этого человека?
Тимонин по-прежнему мрачно молчал.
— Это были либо вы, либо ваш непосредственный шеф — Павел Леонидович Рожкин, — сказал Дронго, — кто-то из вас двоих позвонил графу. Если работаешь одновременно на всех, то можно гарантировать, что в любом случае не останешься без своих процентов. Очень удобная позиция. И тогда понятно, что больше всего скандала опасаются юристы, один из которых, возможно, по согласованию с другим, своим непосредственным шефом, прячет главного и единственного свидетеля, который может дать показания против Тугутова, представляющего несомненную угрозу для юристов.
Тимонин покраснел. Но по-прежнему молчал.
— Беспринципность, возведенная в ранг добродетели, — прокомментировал его молчание Дронго, — и боюсь, что ваш старший товарищ еще более беспринципен, чем вы, господин Тимонин. Не сомневаюсь, что если бы вам обоим предложили крупную сумму денег, вы бы с удовольствием сдали несчастную Данилову господину Тугутову, чтобы убрать важного свидетеля. И тогда ваше затянувшееся молчание становится особенно подозрительным. Я уверен, что вы рассказали обо всем своему шефу. И вместе решили немного потянуть время. При желании можно было убить сразу нескольких зайцев. Сдать Данилову за крупные деньги Тугутову, потом сдать Тугутова следователю и получить деньги с графа, с которым можно было договориться уже без Тугутова. Такая гениальная и простая комбинация, когда на всех этапах вы получали свои проценты. Или я что-то упустил?
— У вас нет доказательств, — прохрипел Тимонин.
— Я сам слышал ваши разговоры, — грустно сообщил Дронго, — я хорошо понимаю, о чем вы говорили, — добавил он уже по-русски, и Тимонин вздрогнул, — вы принимали меня за иностранца, — сказал Дронго, — и еще я слышал и видел, как Павел Леонидович пришел в ресторан. Кажется, у Льва Толстого есть такое выражение: нельзя быть немного порядочным, как нельзя быть немного беременным, — это он сказал уже по-английски, чтобы его поняли Энн Дешанс и Пуллен. Оба поняли и улыбнулись. Тимонин огорченно вздохнул и не решился спорить. И в этот момент в гостиную ворвался офицер полиции. Он что-то прошептал Пуллену, и было заметно, как последнего обрадовало это сообщение. Он наклонился и передал сообщение следователю. Она кивнула в знак понимания и посмотрела на Дронго, словно желая сообщить ему эту новость.
— Идите, Тимонин, — разрешила она, — у нас нет больше вопросов.
Тимонин поднялся и вышел из гостиной, опустив голову.
— Нашли, — быстро произнесла Энн, — они нашли нож, спрятанный за батареей в комнате. На ноже есть пятна крови, и они уверены, что это был тот самый нож, которым убили графиню Шарлеруа.
— И нож нашли в номере Алана Гуцуева, — понял Дронго.
— Да, — кивнула следователь. И, чуть запнувшись, добавила: — Я начинаю опасаться вашей проницательности, господин эксперт. Или это только интуиция?
Глава четырнадцатая
