– Только говори правду.
Эйли неуверенным шагом вышла вперед, приняла присягу и взобралась на возвышение, где находилось место для свидетеля.
Судья Карразерс обратилась к ней, ободряюще улыбаясь:
– Здравствуй, Эйли.
– Здравствуйте.
– Скажи, пожалуйста, сколько тебе лет? – спросила судья.
– Одиннадцать.
– Славный возраст, насколько мне помнится. А где ты живешь, Эйли?
– Раньше я жила на Сикамор-стрит. Теперь живу на Келли-лейн.
– С кем ты живешь?
– С моей тетей Сэнди.
– Эйли, ты знаешь, что такое правда?
– То, что происходило на самом деле?
– Очень хорошо. А знаешь ли ты, что такое ложь?
– Когда что-то выдумываешь.
– Хорошо. Ты только что приняла присягу. Ты понимаешь, что это значит?
– Я обещала говорить правду.
Судья Карразерс улыбнулась.
– Очень хорошо, Эйли. – Она повернулась к Фиску. – Можете приступать.
Фиск не спеша приблизился к Эйли, его губы раздвинула улыбка, как он надеялся, успокаивающая, только уголки, подрагивающие уголки губ выдавали некоторую неуверенность.
– Здравствуй, Эйли.
– Здравствуйте.
– Я постараюсь закончить как можно быстрее. Дорогая, ты, твоя сестра и папа 20 октября ездили на гору Флетчера на выходные?
– Да.
– Вы хорошо провели время с папой?
Эйли кивнула.
– Он говорил что-нибудь насчет того, чтобы поехать туда еще раз?
– Да. Он сказал, что в следующий раз мы поедем все вместе.
– И мама тоже?
– Да. Все вместе.
– Вы вернулись в Хардисон с папой и Джулией в воскресенье 22 октября?
– По-моему, да.
– Эйли, когда в тот день вы пришли домой, твои мама и папа начали ссориться?
– Да.
– А что ты делала?
Она взглянула на Теда, подавшегося вперед, к ней.
– Я пошла на кухню выпить стакан апельсинового сока.
– А где была Джулия?
– Она осталась в гостиной.
– Когда ты была на кухне, что ты слышала?
– Я слышала, как они ругаются.
– А прежде ты слышала, чтобы они так ссорились?
– Да.
– Точно так же?
– Думаю, да.
Фиск глянул в свои записи, потом на Теда, но его внимание было целиком поглощено дочерью.
– Эйли, ты слышала, чтобы Джулия что-нибудь говорила?
– Да.
– Что ты слышала?
