нам. Он придал звуку группы новое измерение и привнёс интересный стиль игры на гитаре, который дополнял мой, в то время как моя игра дополняла его. Состав группы был таков: Дафф, Мэтт, Дейв и я. И музыка рождалась сама собой. Перед нами по-прежнему стояла старая как мир ноющая проблема – у нас не было вокалиста. Это же история моей жизни или нет?
Вы ведь подумаете, что группа бывалых, профессиональных музыкантов нашла бы способ разыскать вокалиста? Ничего подобного. Мы смотрели друг на друга, не имея представления о том, как группа вроде нашей может подобающим образом найти вокалиста.
- Может, стоит дать объявление в “The Recycler”? – спросил я однажды на репетиции.
- Чувак, я не знаю, – ответил Дафф. – Может, и стоит. Мы не знаем никого из вокалистов.
- Это напоминает время, когда мы впервые познакомились, – сказал я, – когда мы со Стивеном встретили тебя и сформировали группу. Мы сочинили пару, тройку клёвых вещей, но найти вокалиста было просто невозможно.
- Ты прав, мы снова оказались в самом начале, – сказал Дафф. – Всё это печально, чувак, Но была не была! Думаю, нам стоит дать объявление в газету.
Но перед тем как мы дали объявление, мы посчитали, что было бы замечательной идеей составить список, в который включить каждого из живущих рок-вокалистов, независимо от того, состояли ли они в какой-нибудь группе или нет. Список получился довольно коротким. Среди прочих, в списке оказались Себастьян Бах, Иэн Эстбери (Ian Astbury) и Стив Джонс. В списке было ещё одно имя, которое, как оказалось, крайне заинтересовало каждого в нашей группе, – Скотт Уэйленд (Scott Weiland). Но, насколько мы знали, он всё ещё пел в “Stone Temple Pilots”.
После того как мы составили список и поняли, что почти на каждого вокалиста из списка при тех обстоятельствах мы не могли рассчитывать, мы дали объявление в “The Recycler”, так же как и в “Music Connection”. Мы даже пошли дальше настолько, что разместили объявление в “The Hollywood Reporter”. Но самым значительным, что мы сделали, было размещение блюрба* на MTV.com. Мы ни за что не смогли бы сделать в прежние дни, и, возможно, я по наивности даже не предполагал эффекта, который мог последовать. Вскоре я получил хороший урок: один этот блюрб прорвал плотину из демозаписей на компакт-дисках и кассетах, которые направляли нам. Как только все узнали о формировании нашей маленькой группы, демозаписи начали поступать к нам ежедневно.
Наш «проект» начали обсуждать по радио и в блогах в Интернете. В одночасье мы привлекли к себе столько внимания тем, что, особо не афишируя, пытались подыскивать для группы вокалиста. Мы начали получать по две сотни предложений в неделю со всего земного шара, и все они проливались дождём на мой почтовый ящик. Когда я ни появлюсь, чтобы забрать эти огромные коробки с дерьмом, парни на почте, которые с того времени наблюдают за нашей группой, подмигивают мне со знающим видом.
Как-то однажды у меня раздался телефонный звонок.
- Алло?
- Привет, как жизнь? Это Иззи.
- Привет, чувак. У меня всё хорошо, – сказал я. – Я тут на репетицию ухожу. Я работаю с Даффом, Мэттом и этим парнем, Дейвом. И у нас неплохо получается.
- Это круто. Я приеду.
Иззи был в своём репертуаре. Он такой неуловимый. Он объявится где-нибудь, как будто с неба свалится, потусит по полной программе, а затем пропадёт на пару месяцев. Он приехал в студию со своей гитарой и усилителем и привёз с собой пару демозаписей. Мы джемовали с ним несколько недель, и это было здорово: мы сочинили около двенадцати песен, которые с лёгкостью могли бы стать лучшим альбомом “Guns N’ Roses”. Мы разговаривали о былых днях, делились боевыми историями, много шутили и отлично проводили время.
В то же самое время мы продолжили поиски вокалиста, что Иззи ни капли не интересовало. Всякий раз, когда мы поднимали этот вопрос, Иззи всячески избегал таких разговоров. Он хотел дистанцироваться от этого, насколько это было возможно. В действительности он и в группе не хотел участвовать, если таковое мы, возможно, и планировали. Он просто хотел тусить. Обсуждение того, где искать лид-вокалиста, было для него слишком. Иззи вообще был вокалистом, не принимающим приставку «лид-». Не могу представить почему.
Ситуация с вокалистами всегда становилась для меня проблемой в каждой группе, в которой я когда- либо играл, и я не мог поверить, что после всех этих лет эта проблема всё ещё изводила меня.
- У меня возникла идея, – сказал Иззи как-то на репетиции. – Знаешь, как нам следует поступить? Петь будем мы с Даффом, а потом мы отправимся в минивэне в тур по клубам.
Он сказал это в своей неподражаемой манере, и это означало, что было трудно определить, был ли он серьёзен или шутил.
Я был совершенно твёрдо настроен не взирая ни на что отыскать серьёзного фронтмена, потому что относился к проекту очень ответственно. Меня уже тошнило, оттого что мы не можем подняться на сцену, чтобы играть. Такого я бы не допустил, пока не осуществил задуманное. Но должен признать, такую идею я тоже рассматривал… не более одной минуты.
Поскольку вокалисты приходили и уходили, мы позвонили легендарному Джону Кэлоднеру (John Kalodner), парню из “A & R”, чтобы спросить его совета. Джон приехал к нам на студию, чтобы посмотреть на нашу репетицию, и, по его мнению, мы были просто мировой группой**. Но он сообщил нам, что не знает ни одного свободного хорошего вокалиста.
Иззи предложил записать несколько песен, которые мы до этого отработали в студии “Rumbo”, что мы и сделали. В то время меня интересовало, о чём же думал Иззи: по моему мнению, то, чем мы занимались вместе с ним, так это просто, мать твою, валяли дурака и здорово проводили время, не ожидая, что это всё может к чему-то привести. В то же время я был полон решимости продолжать то, чем мы занимались, так же как были полны решимости Дафф и Мэтт. По этой причине я не был уверен, почему Иззи захотел поднять наше совместное времяпрепровождение на новый уровень, предложив запись треков.
Как бы то ни было, песни, которые мы вместе сочинили, были здоровскими, и я не собирался останавливаться на достигнутом. Кроме того, мы втроём слушали демозаписи, которые мы привозили в студию. Одну демозапись мы нашли любопытной – это была запись одного парня по имени Келли (Kelly) из штата Флорида. Мы пригласили его прилететь к нам, чтобы с его вокалом записать трек или два, и как только он появился в студии, Иззи улизнул. Не было какой-то обиды или чего-то в том же духе – ему просто нужно было прощаться и идти дальше.
С этим вокалистом по имени Келли ничего не вышло, но эта попытка оказалась шагом в нужном направлении. Однако проходили месяцы, которые не приближали нас к искомому вокалисту. Я надеялся отыскать неотшлифованный алмаз – какого-нибудь неизвестного талантливого музыканта. Я рассказал об этом Гилби, который в то же самое время каждый день зависал в студии “Mates”, поскольку он занимался продюсированием группы под названием “The Bronx”. Он подумал, что мы рехнулись.
«Вы никогда не отыщите вокалиста, – сказал он, ухмыляясь. – С вашим-то уровнем у вас просто не получится. Вы не можете просто так искать вокалиста среди неотшлифованных талантов – им далеко до вашего уровня. Вокруг столько много стоящих вокалистов, но мы их всех-то с вами знаем!»
Но я не собирался падать духом, я упорно двигался дальше. Нам без конца поступали плёнки, и на них должно было быть что-то, представляющее ценность, – или, по крайней мере, так думал я. Мы репетировали пять дней в неделю: три часа посвящалось сочинению песен, а оставшиеся два часа каждый день уходили на прослушивание гор кассет, которые к нам приходили. Мы прослушивали их все. Это изнуряло. Более того, это приводило в уныние. Меня сейчас удивляет, что мы как группа вообще выдержали всё это до конца, мы оставались сплочёнными на протяжении десяти месяцев, просушивая демозаписи. Не уверен, что я смогу объяснить, насколько это было уныло. Ведь и прослушивали мы эти демозаписи только после того, как отрепетировали. Обычно они были так плохи, что нам требовалось проспаться только лишь для того, чтобы на следующий день продолжить на свежую голову.
Большая их часть была настолько плоха, что мы предположили, что те, кто их записывал, просто хохмили… но до конца мы в этом уверены не были. Очень много записей было вроде тех, которые записал какой-то парень из Вайоминга (Wyoming). Он жил в гараже и отсылал нам свои самые лучшие подражания
