– Трижды после вашего появления здесь.
– Ладно, считайте, что я разгневанна, – сказала Финни. В этот момент из часов выскочила кукушка, и Финни невольно отпрянула. – Какая искусная работа! – восторженно воскликнула она. – Мне не приходилось видеть ничего подобного!
Оставив часы, мисс Уинслет принялась рассматривать вазу, потом резную шкатулку из слоновой кости и наконец подошла к книжной полке, скользнув пальцами по тисненным золотом корешкам.
– Гм… – только и смогла она произнести.
Не успел Мэтью опомниться, как Финни вышла в коридор и принялась рассматривать потолок. До него то и дело доносились ее изумленные возгласы.
Следует заметить, что даже Мэтью был поражен, впервые увидев на сводчатом потолке мозаику.
– Что это? – спросила она, запрокинув голову.
– Мозаика.
– Мозаика воина, – произнесла Финни и с благоговением прошептала: – И в руке он нежно сжимает голубку.
– Этот дом называют «Полет голубки».
– Потому что голубка нашла дорогу домой. К воину, – произнесла она тоже шепотом, но тут же усмехнулась: – Изображение на потолке – одно, а жизнь – совсем другое.
– О чем вы? – спросил Готорн.
Но она пошла дальше, не оставив без внимания бронзовые скульптуры и написанные маслом картины. Он наблюдал за ней с легким удивлением.
Финни с дотошностью специалиста разглядывала венецианское стекло, затем провела ладонью по портьерам, украшенным кистями, по серым атласным шарам, свешивающимся с них, наподобие рождественских елочных игрушек. Она остановилась у огромного прямоугольного дымчатого зеркала. Приблизилась к нему, протянула руку, но не притронулась к стеклу. Девушка рассматривала собственное отражение, словно не замечая, что Мэтью наблюдает за ней, затем приложила палец к зеркалу и провела им по скулам и губам, будто впервые увидела свое отражение.
Готорн вспомнил Африку с ее спокойной и прозрачной, словно стекло, гладью озер. Однако найти там ручное зеркальце трудно. Совершенно иной мир, и дело не только в расстоянии. В большинстве своем африканцы не только не видели, но даже не слышали о современных удобствах, которыми пользовались в Америке. Обитые бархатом кареты, мощеные улицы Бостона, газовые фонари. Но жители Черного континента любознательны. Они рассматривают все то, что им в диковинку, трогают, щупают. Вот как Финни сейчас.
– Взгляните сюда!
Резкое восклицание Финни вернуло Мэтью из царства воспоминаний. Сама она скрылась из вида. Готорн пошел на ее голос и замер, отыскав ее в задней комнате со множеством окон.
– Что за чудо! Как называется эта комната? – спросила девушка.
– Это комната-сад.
Финни возразила:
– Но тут нет сада.
– Верно, но он виден из окон.
В ответ девушка фыркнула:
– Я вижу только снег.
– Но весной и летом весь двор покрыт цветами.
– Не верю. Трудно себе представить, что в этом городе бывает тепло, что здесь распускаются цветы. С первого дня приезда сюда я вижу только снег. Огромные сугробы, из которых невозможно выбраться.
– Вы же только что выбрались, – заметил он.
– Да, но у меня замерзли руки и ноги. Мне не по нраву здешний климат.
– Поверьте, в Бостон придет тепло.
Она подошла к коробкам, нагроможденным в углу одна на другую.
– Что это? – спросила Финни.
– Так, ерунда.
– Опять. Вы когда-нибудь даете прямой ответ на вопрос?
– Вы когда-нибудь придерживаете свой язычок?
Финни, оценив его колкость, рассмеялась, и в глазах ее вспыхнули огоньки.
– Посмотрите! Принадлежности для рисования. Почему они в коробках?
– После моего приезда еще не все распаковали, – неохотно ответил он.
– Вы сами распаковывали свои вещи?
– Слуги.
– Тогда почему они не позаботились об этих коробках?
Его щека вновь дернулась.
– Это не ваша забота, мисс Уинслет.
– Почему?
– Почему? Потому что я распорядился не открывать их. Вы удовлетворены моим объяснением? – В голосе Мэтью звучало раздражение.
