Дайк, но он не согласится, когда узнает, что Мэгги ждет его ребенка. Слабая надежда грела ее, как мягкий мех в холодную зиму. Она вжалась в соломенный колкий матрас и попыталась заснуть.
Завтра она отправит письмо и скоро получит ответ… Скорее всего он приедет сам, прискачет на ферму в облаке пыли, обнимет ее, поцелует, и все ее страхи исчезнут…
Мэгги наконец уснула, шепча простенькую молитву: «Пожалуйста, о, пожалуйста… Пожалуйста».
Дул холодный ноябрьский ветер, когда она брела по пустынной коричневой прерии к домику Амелии. Небо грозило засыпать ее снегом, и она дрожала даже в толстой шерстяной накидке. Уже прошло больше двух недель с тех пор, как она отправила письмо. От Колина – ни слова.
Дни шли за днями, и беспокойство Мэгги возрастало. Сегодня она решила, что признается во всем Амелии. Она не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о ее позоре и отчаянии, но времени оставалось все меньше и меньше. Уже сейчас платья охватывали ее талию так плотно, что становилось трудно дышать. Скоро придется их немного распустить, пока никто не заметил. Но ведь она не сможет долго скрывать свою беременность, сколько бы ни перешивала платья. Кроме того, она больше не могла ни дня в одиночку терпеть терзавший ее страх. Если она откроет сейчас душу Амелии, то сможет продержаться еще несколько часов, несколько дней, пока не придет весточка от Колина. Приближаясь к маленькой ферме, она с отчаянием твердила себе, что Колин ее не бросит.
Она несла корзину, наполненную яблоками, хлебом и картофелем, и ноша оттягивала руку. Ледяной ветер продувал ее насквозь, пока она шла под голыми ветвями дуба и стала подниматься по тропинке, ведущей прямо к двери Амелии. Давно перевалило за полдень, и чувствовалось, что к вечеру пойдет снег, если она, конечно, не ошиблась в своих предположениях.
Взглянув на тяжелое серое небо, а потом на трубу домика старушки, из которой не шел дым, Мэгги вздрогнула. Почему в доме нет огня? Зимой Амелия всегда готовила себе на ужин суп и постоянно держала горячей воду для чая. Ее печка с осени и до весны горела все время, ведь она так быстро остывала. Мэгги знала, что топлива достаточно – она позаботилась об этом еще в свой прошлый визит. Девушка ускорила шаг и, после того как на ее быстрый стук никто не ответил, распахнула дверь.
Амелия неподвижно лежала на своем тюфяке, потертое одеяло прикрывало ее маленькую хрупкую фигурку в старой ночной рубашке. Седые волосы, всегда аккуратно причесанные, тощей косичкой свешивались с ее плеча. Пока Мэгги стояла в дверях, застыв от ужаса, с губ Амелии сорвался тихий стон. Мэгги бросила корзину и подбежала к старушке.
– Амелия, вы больны! Я чуть не подумала… Скажите, что вас беспокоит. Я позову доктора Латрапа.
– Не беспокойся… моя… дорогая. – Голос Амелии был едва слышен из-за тяжелого хриплого дыхания. Она закашлялась. – Это бесполезно.
– Нет, толк обязательно будет! Я разожгу огонь и приготовлю чай, а потом побегу…
– Мэгги…
Амелия искала ее руку, и Мэгги встала на колени и обхватила ладонями пальцы подруги. Они были холодны как лед. Но на лице выступила испарина, оно пылало – Мэгги почувствовала жар, когда убрала со щеки Амелии прядь волос.
– Вам лучше не разговаривать. Сначала попейте чаю.
– Послушай… меня.
Что-то в ее голосе заставило Мэгги прекратить нервную болтовню. Пристально глядя на немощную Амелию, Мэгги замерла. Пальцы старушки в руках Мэгги походили на сухие, хрупкие веточки.
– Что с вами, Амелия? – шепотом спросила Мэгги, чувствуя, как ее наполняет ужас. От ветра рамы единственного окна в домике скрипели, и девушке казалось, будто привидение пытается проникнуть внутрь.
– Я умираю.
– Нет! Конечно, нет… Вы не можете… Амелия устало кивнула:
– Болезнь свалила меня пять, а может быть, шесть дней назад. Я не могу есть… Кашель… просто ужасный, сидит у меня в груди. И жар… Мэгги, это пневмония. Я недостаточно сильна, чтобы выдержать ее.
– Выдержите. Я вас вылечу.
– Мэгги, мое время пришло. Я пожила… достаточно. – Амелия повернула голову, и ее лихорадочно блестевшие глаза встретились с глазами девушки, наполненными слезами. – Не плачь обо мне, детка. Я готова встретиться с моим сыном Раймондом… и с его отцом. Мы будем вместе… наконец. – Ее глаза закрылись.
Мэгги стало жутко, и она сжала ее руку.
– Нет! Амелия!
Старушка, очнувшись, как ото сна, облизала высохшие шелушащиеся губы и снова открыла глаза.
– Вот. – Она с трудом стянула с пальца маленькое гранатовое колечко. – Я хочу, чтобы ты взяла его. Вспоминай меня иногда. И не оставайся одна, Мэгги. Не проживи свою жизнь в одиночестве.
– Амелия! Амелия! Не умирайте! Вы не можете умереть! – умоляла ее Мэгги, тщетно сжимая ее пальцы. Но было поздно. Отсутствующее лицо Амелии на миг отразило страшную усталость, а потом… покой.
Душа Мэгги погрузилась в пучину отчаяния, которая поглотила все вокруг.
Из ее глаз полились слезы, когда она увидела, что впалая грудь Амелии больше не поднимается. Она послушала, бьется ли сердце подруги, погладила ее морщинистую щеку… Безжизненную.
– Амелия, нет, – прошептала Мэгги. Дрожа, она выпустила из ладони пальцы-прутики и отступила на шаг. Она так сильно зажала в ладони гранатовое колечко, что ей стало больно. Заливаясь слезами и пристально глядя на неподвижное хрупкое тело, она, пятясь, вышла из лачуги.
Мэгги пустилась бежать к дому. Горячие слезы катились по ее замерзшим щекам, пока она, спотыкаясь, продиралась сквозь кусты. Ветер сорвал с ее головы капюшон, растрепал волосы и бросил в лицо первые снежинки. Но она бежала без остановки. Примчавшись на ферму Белденов, она не обратила внимания на то, что во дворе стоит двуколка Матеров. Она вихрем ворвалась в дом.
– Тетя Виллона, Амелия умерла! Она…
Голос Виллоны, насыщенный гневом, прозвучал как удар кнута:
– Как ты могла! Неблагодарная! Дрянь! После того как я растила тебя, как собственную дочь!
Прежде чем Мэгги поняла, что происходит, тетя Виллона дала ей пощечину.
Мэгги вскрикнула и отскочила от нее. Ее как будто окунули в холодную воду. Слова замерли у нее на губах, она медленно обвела взглядом находившихся в комнате: тетю Виллону, дядю Гарри, Кору, Эвана, Энн и Кэла. Потрогав горящую щеку, она снова, не понимая, что случилось, посмотрела в горящие от ярости глаза тети.
