— Связь установлена.
— Поменяй голос по желанию хозяйки. Используй расширенную библиотеку.
— Она хочет ваш.
— Да хоть Апостола Павла, — беспечно заявил Алик.
— Предвижу затруднения с будущей идентификацией. Голоса Апостола Павла в библиотеке нет.
— Мне ли тебя учить, — глубоко вздохнул Алик, — обруби некоторые частоты так, чтобы на слух этого не было заметно. Больше со мной не шути.
— Будет сделано, что-нибудь ещё?
— Нет, конец связи.
Во время всего разговора он самым бессовестным образом смотрел на меня.
— Что дальше? Ты хочешь держать меня взаперти? — спросила я его.
— Нет, это не требуется. Я пригласил тебя, как уже раньше говорил, для работы.
— Какой ещё работы? — спросила я, игриво расстегнув верхнюю пуговку блузки.
— Мы сейчас занимаемся, за исключением других дел, разработкой дома, в котором могут жить и люди и киборги. Естественно, что учесть всё сразу нельзя. Я хочу предложить тебе быть тестером.
— Что?!!
— Твоя задача просто жить в этом здании.
— То есть взаперти, — уточнила я.
— Почему? Ты сможешь выходить и входить в здание свободно. Однако, и за его пределами, если можешь, отмечай то, что тебе нравится. Или не нравится.
— А толку?
— У нас очень большая выборка тестеров…
— В основном красивые девушки, — не удержалась я.
— Правильно, на вас приятнее смотреть, — невозмутимо заметил Алик. — Усредняя результаты запросов, мы сформируем стандартный облик и характер комнаты, а остальные варианты будут вызываться по желанию владельца.
— Ладно, а зачем столько девушек? Вика, зайдя, ничуть не удивилась, заметив новое лицо. Похоже, что она даже всех не знает.
— Не обольщайся, Вика знает всех, кто здании находится больше недели. Что ты сделала почти сразу, как только вошла?
— Осмотрелась.
— Я не это имею в виду. Ты сразу же заказала зеркало.
— Ну да.
— Даже, если ты сейчас повернёшься и уйдешь, оно останется висеть. Кстати, — Алик чуть приподнял голову, — если говорят: «да хоть во всю стену», ещё не значит, что этого хотят.
— Ясно, — ответил ему голос комнаты, — введите ограничения.
— По умолчанию, создавай зеркало два метра высотой, начинающееся от пола и шириной метр. Обозначь раму. И не простую, а с витым узором. Любым. Выполняй.
Зеркало медленно начало стягиваться к середине пола.
— Нет, если можно, оставь около кровати, — попросила я.
Автомат среагировал немедленно, оставшаяся «лишняя» площадь как бы уползла вниз.
— Так ты согласна?
— Думаю, да, но меня интересует один пикантный вопрос.
— Какой?
— Помня о разных передачах, типа «за стеклом», я опасаюсь, что за мной будут подглядывать без моего ведома.
— Пожалуй, это неплохая идея, — Алик осмотрел меня с ног до головы, застегнул пуговку расстегнутую мной раньше, чуть поправил воротник блузки, разгладил плечи, — но твоя жизнь никого не интересует. В память автомата записывается только то, что он сделал сам. Конечно, ты можешь попросить сделать запись, но смотреть, как ты принимаешь душ, никто не собирается.
— А гарантии?
— Вика, пришли свой фотоальбом, — попросил Алик.
— Получай.
— Расклеить фотографии на высоте глаз … как тебя зовут?
— Ольга.
— … Ольги.
Комната моментально преобразилась, как всегда, когда приказ был однозначным. Да, здесь были и весьма откровенные снимки, но когда их делали, то явно позировали.
— Можно оставить первую, седьмую и десятую? — не удержалась я. — И, желательно, услышать ответ из уст Вики лично, а не по вашей громкой связи.
— Хорошо, я подойду, как только смогу. — ответила мне Вика.
— Я, жду ответа в течение недели, можно по «громкой» связи. Всё время, до принятия вами окончательного решения, можете считать себя нашей гостьей, — демонстративно раскланялся Алик. — А чтобы вы не чувствовали себя заключенной, возьмите.
Алик держал в своей «живой» руке маленькое колечко, свитое из совсем уж тонюсеньких проволочек, которые сверху чуть расходились вокруг камня (что-то совсем простое, кажется опал). Я абсолютно не представляла, как это можно сделать. Кольцо мне понравилось, и, кстати, село мне на палец, как влитое.
— Это ваш пропуск, имея его, вы можете прогуливаться по всему институту. Единственное ограничение, если вход в комнату запрещен её хозяином, то туда не могу войти даже я.
— Кстати, а где Умник?
— Ваш безбашенный парень сейчас находится на пятом этаже, и ему предложили стать киборгом.
— Почему, он же здоров как бык?
— В этом году он попал в аварию, и ему пришлось ампутировать ноги, — голос Алика стал сухим и бесцветным. — Он не хотел пугать вас раньше времени. Мы взяли его прямо из больницы, как впрочем и большинство его соседей.
— И давно он… такой? — меня мучило раскаяние. Ну почему я, когда звонила раньше, не спрашивала как дела? Хотя… он бы не сказал.
— Порядочно. Похоже, он собрался с вами расстаться. Видимо боялся, что вы не сможете смотреть на него… такого. Но, как только вы его позвали, он захотел примчаться на инвалидной коляске. Хорошо хоть Конь заподозрил что-то неладное.
— Какой Конь?
— В пальто, — пояснил Алик, — такая уж у него фамилия. Мы все, узнав, долго смеялись и подыскали напарника с фамилией Табун-в-манто. Они, как люди одинаково обиженные обществом, быстро стали «не разлей вода».
— А я думала, что он просто тянет время.
— Олюся, современная техника обнаружения местоположения работает мгновенно. Конь просто ждал, когда наши ребята войдут в здание, а то твой безногий увьется куда-нибудь и ищи соловья в небе.
— И что, они так быстро подошли?
— В нашем городе киборгов больше, чем обычных жителей.
С этими словами он вышел, а я, бросившись в постель, зарыдала. Умник был единственным, кто понимал меня и не мешал быть собой. Если он собрался со мной не встречаться, то значит дело серьёзно. Похоже, он всё время с последнего свиданья был в больнице, а мне по телефону ничего не говорил. «… оторвали мишке лапы. Всё равно его не брошу, потому что он хороший».
Алик, видя, что он лишний, тихо, стараясь мне не мешать, удалился.
— Что с тобой? — спросила Вика, положив руку на моё плечо. — Алик, что ли обидел?
— Парень был в больнице, а я не знала. Целых три месяца он звонил каждый день. Всё говорил дела,
