Токло мгновенно поднялся с земли. Вместе с Уджураком он подошел к краю воды и посмотрел в сторону почти неразличимого вдали острова, скрытого за пенными гребнями волн с качающимися на них птицами.
«Я не смогу, не смогу…».
Оглянувшись, Токло чуть не подпрыгнул от изумления. Казалось, все собравшиеся на озере гризли пришли на берег, чтобы проводить его в путь. Медведей было столько, что не сосчитать — огромные самцы, группки молодняка, тощие старики, встревоженные медведицы… Медведи сидели, лежали и стояли на задних лапах, но все они смотрели на Токло. Лапы у медвежонка задрожали и обмякли от страха, но спокойная уверенность Шеша придала ему сил. Казалось, этот старик серьезно верил в него, и даже в глазах дряхлого Огроока сверкал огонек надежды. Только Шотека, стоявший в сторонке от всех, смотрел на Токло с откровенной насмешкой.
Уджурак ткнулся носом в густую шерсть на плече Токло.
— Посмотри на озеро, — шепнул он. — Это хороший знак.
Токло снова повернулся к озеру. Спускающийся вечер окрасил воду в розовый цвет, и волны переливались, как брюшко жирного лосося.
— У тебя все получится, вот увидишь, — сказал Уджурак. — Просто помни, что ты
— Спасибо, — вздохнул Токло.
Уджурак взбежал вверх по берегу и остановился рядом с Шешем. Токло знал, что пути назад уже нет: он принял вызов и вручил свою судьбу в лапы духов. И теперь эти духи приготовились затащить его под воду и утопить…
«Ока? Тоби? Вы правда хотите снова меня увидеть?»
Токло сделал шаг вперед, и холодная вода лизнула его передние лапы. Он услышал, как медведи возбужденно зашептались за его спиной.
— Лосось вернется в наши реки!
— Какой храбрый малыш!
— Арктур! Помоги этому медвежонку вернуть нам дичь!
Если он не вернется, медведи даже не вспомнят его добрым словом и снова будут голодать. Но в этом случае он хотя бы никогда не увидит на их мордах разочарование, не услышит их горестных вздохов и жалоб на судьбу. Может быть, все это было заранее предназначено? Может быть, ему суждено было утонуть в этом озере, но сначала он должен был привести сюда Лусу и Уджурака, чтобы они нашли себе новых спутников, которые будут защищать и оберегать их в пути?
Он заходил все глубже и глубже, и вода холодом обжигала его лапы. Токло уже чувствовал, как духи умерших медведей цепляются за его шерсть, тянут на дно, ему казалось, будто он слышит голоса матери и Тоби.
На миг Токло замер, борясь с желанием выскочить на берег и со всех лап броситься прочь от воды.
«Зачем я согласился на это? Это все проклятый Шотека, чтобы ему никогда больше не поймать лосося! Пусть дерево рухнет ему на башку. Пусть огнезверь расплющит его на дороге…»
Токло сделал еще один шаг, и вода мягко подхватила его, оторвав от земли. Он тут же захлебнулся и закашлялся, отплевываясь. Потом высунул морду из воды, чтобы вздохнуть, и с силой оттолкнулся лапами от каменистого дна.
Медленно-медленно, с усилием загребая лапами, Токло поплыл к острову Следа.
Глава XVII
КАЛЛИК
Солнце уже садилось, когда Каллик сбежала вниз с холма и присоединилась к белым медведям. Все ее тело стало легким, как гусиное перышко, и она впервые не чувствовала под собой своих стертых в кровь лап.
Она добралась до Медвежьего озера! Она успела на церемонию Самого Долгого Дня! Может быть, она найдет тут Таккика!
Каллик весело трусила мимо белых медведей, стоявших группками и о чем-то степенно беседующих между собой. Некоторые медведи спустились к самой воде или даже заходили в озеро, чтобы напиться.
— …убили плосколицые, — услышала Каллик обрывок чьего-то разговора. — А медвежата ее остались совсем одни, без всякой защиты.
Коготь жалости впился в сердце Каллик, когда она представила себе этих незнакомых осиротевших малышей. Ей ли не знать, каково им было остаться одним и заботиться о себе.
— С каждым годом лед тает все раньше и раньше, — говорила другая медведица. — Мы собрались здесь, чтобы призвать лед обратно, но послушают ли нас духи? В последнее время они глухи к нашим бедам!
Медведей было так много, и они стояли так тесно, что Каллик никак не могла протиснуться к озеру. Она постоянно оглядывалась по сторонам, высматривая Таккика, но кругом были только незнакомые медведи. Некоторые с любопытством обнюхивали ее, другие подозрительно осматривали с головы до лап и неодобрительно качали головами.
Приблизившись к большой группе медведиц и медвежат, Каллик невольно зажмурилась, увидев двух копошащихся на земле медвежат. Воспоминание острым осколком льда кольнуло ее в сердце. Когда-то давно, они с Таккиком вот так же играли и возились друг с другом.
— Я страшная косатка, и я тебя съем! — пищала маленькая медведица, бросаясь на братишку.
— Вот ты как? Тогда я морж, и я съем
Сцепившись, они покатились по земле и врезались в маму-медведицу, которая сердито набросились на незадачливых хищников:
— Хватит безобразничать! Смотрите, какой переполох подняли!
— Мы больше не будем, — виновато потупившись, хором ответили безобразники. Мама добродушно потрепала их по загривкам и подтолкнула прочь. Отбежав на безопасное расстояние, малыши переглянулись и с радостным повизгиванием принялись носиться друг за другом.
— Кто-нибудь видел Нанук? — спросила стоявшая рядом медведица. — Я думала, она уже давно здесь!
У Каллик защипало глаза. «Неужели она говорит про мою Нанук?»
— Нет, Канник, — ответила очень старая медведица с редкой клочковатой шерстью и мудрыми выцветшими от времени глазами. — Ты же знаешь, с тех пор, как наша Нанук потеряла своих медвежат, она предпочитает путешествовать в одиночку.
«Да, они говорят про мою Нанук!»
Каллик решительно шагнула вперед и остановилась перед первой медведицей.
— Простите, вы только что говорили о Нанук? Вы имели в виду медведицу с плоской мордой и маленькими ушами?
Медведицы дружно повернули головы и уставились на Каллик.
— Да, я говорила именно о ней, — осторожно ответила Канник. — Но почему ты спрашиваешь? Ты ее видела?
Каллик покачала головой и горько вздохнула.
— Мне ужасно жаль… Нанук умерла.
— Нет! — воскликнула молодая медведица, только что подошедшая к остальным.
Глаза самой старой медведицы подернулись грустью.
