крестьянским реализмом, Бьяаланд написал:
Глава 21
Скотт поднимает паруса
В четверг 12 октября поздно вечером «Терра Нова» пришел из Кейптауна в Мёльбурн. Кэтлин Скотт ждала его в городе уже десять дней. Несмотря на сильное волнение моря и темную дождливую ночь, она встречала корабль в порту. Скотт уехал из порта вместе с ней, намереваясь переночевать на берегу и забрать свою почту. Он пока не знал, что у него появился соперник.
На следующий день рано утром Скотт вернулся на корабль и немедленно вызвал в свою каюту Грана.
Скотт надеялся, что Гран, будучи соотечественником Амундсена, сможет ему помочь. Тот факт, что он вообще советовался с Граном, свидетельствует о степени его растерянности. Не в правилах Скотта было доверять свои тайны молодым людям.
Гран был также изумлен и озадачен. Он заметил, что телеграмма датирована 3 октября, когда «Терра Нова» достиг середины Индийского океана. Она была отправлена из Христиании, но, если верить тому, что Гран слышал в Кейптауне, «Фрам» с Амундсеном на борту к тому времени уже покинул Норвегию.
И Скотт, и Гран не сразу поняли, что им брошен вызов в борьбе за полюс. Но Гран заметил, что в телеграмме имелась подпись «Амундсен». Если Руаль ушел в море, возможно, ее отправителем был Леон, которому Гран не вполне доверял. Тем не менее свои сомнения юноша оставил при себе и сделал то, что казалось ему наиболее очевидным шагом: предложил отправить телеграмму Нансену с просьбой сообщить дополнительную информацию-. «Надеюсь, что Нансен ответит быстро», – написал он в дневнике, несомненно, для самоуспокоения. Кроме того, он заверил Скотта в своей полной лояльности – кому же хочется отвечать за прегрешения соотечественников?
Скотт решил не разглашать содержание телеграммы и окружил ситуацию плотной завесой секретности. Даже его офицеры оставались в неведении. Когда Гран рассказал Кэмпбеллу о том, что случилось, то столкнулся с его неподдельным удивлением. С журналистами Скотт вообще не желал обсуждать эту тему. Гран пришел к выводу, что «Скотт хочет как можно быстрее замять историю с Амундсеном, который свалился на него как снег на голову».
После этого Гран на время покинул «Терра Нова», чтобы немного посмотреть Австралию и на почтовом корабле совершить путешествие в Новую Зеландию. В Сиднее он посетил норвежского консула Олафа Паусса.
Для Паусса вся эта история стала полным сюрпризом. Он даже не подозревал о существовании телеграммы и не имел никаких известий из Норвегии. Насколько он знал, в австралийских газетах об этом тоже не говорилось ни слова.
Телеграмму Скотту действительно отправил Леон. И в том, что сообщение оказалось непонятным для адресата, не было его вины. Телеграмма не должна была стать источником информации. Амундсены просто хотели отдать дань вежливости сопернику в контексте газетных новостей. Предполагалось, что Скотт узнает о планах норвежцев из прессы.
Попрощавшись с «Фрамом» на Мадейре 9 сентября, Леон Амундсен поздно вечером 30 сентября добрался до Христиании. На следующее утро во время аудиенции с королем Хааконом он рассказал о том, что его брат внес изменения в план своей экспедиции. В то же самое время заранее предупрежденный им Бьёрн Хелланд-Хансен передал письмо Амундсена Фритьофу Нансену.
Говорят, что, прочтя его, Нансен воскликнул: «Идиот! Почему он мне не сказал? У него были бы все мои планы и расчеты».
Мысленным взором он уже видел норвежский флаг, развевающийся на полюсе, – лучше других Нансен знал силу Амундсена и слабость Скотта. Его реакция была реакцией исследователя, патриота, верного друга и игрока, уверенного, что он знает победителя. Это был тайный триумф Амундсена, находившегося где-то в Атлантике, в районе экватора: за одно мгновение он приобрел важнейшего союзника.
В тот же вечер в величественной обстановке отеля «Континенталь» Леон созвал пресс-конференцию. На следующее утро, в воскресенье 2 октября, новость появилась на первых полосах всех столичных газет:
К чести норвежских газет, они позволили Амундсену говорить самому за себя. Его обращение к публике, написанное в море и распространенное Леоном на пресс- конференции, было напечатано полностью.
Газеты наперебой повторяли аргументы Амундсена, приведенные в письме Нансену. Его планы остаются неизменными, он пренебрегает призывами к патриотизму и не размахивает никаким флагом, кроме собственного: «Один я принял это решение, один и буду нести за него всю ответственность».
Вызов англичанам был брошен – в этом ни у кого не оставалось сомнений. Статьи в прессе изобиловали упоминаниями о Скотте и о том, что его марш к полюсу превратился в гонку.
Как отметила одна норвежская газета: «Одним ударом… Руаль Амундсен… снова пробудил к себе внимание мира, вступив в захватывающую борьбу за Южный полюс». Амундсен обоснованно предполагал, что сенсация будет подхвачена британской прессой и, следовательно, дойдет до Скотта.
Однако решения редакторов новостей не всегда бывают рациональными. «“Таймс”, – как удивленно отмечал один норвежский корреспондент, – не упомянула об этом ни единым словом». О новости сообщили лишь «Дейли Телеграф» и «Морнинг Пост», правда, в сокращенном виде. А текст письма был опубликован ими вообще в искаженном виде.
Скотт Келти, секретарь Королевского географического общества, написал Нансену, спрашивая, «соответствует ли истине то, о чем сообщила “Дейли Телеграф”. Амундсен…
