Покорение Южного полюса. Гонка лидеров

обратного возвращения – лейтенанта Пеннелла.

2 февраля на горизонте показался мыс Колбек, где Кэмпбелл собирался высадиться. Совершенно случайно он выбрал место с самыми плохими во всем море Росса ледовыми условиями. Как Скотт в 1902 году и Шеклтон в 1908-м, он был остановлен перемалывающими друг друга льдинами и бурлящим течением. К берегу подойти так и не удалось. Земля Эдуарда VII осталась мучительно недоступной. Кэмпбелл был вынужден вернуться, и «Терра Нова» пошел обратно вдоль берега, подыскивая на Ледяном барьере подходящее место для высадки.

3 февраля в 10 вечера они вошли в Китовый залив. Раймонд Пристли, один из членов экспедиции Шеклтона, который сейчас в качестве геолога входил в партию Кэмпбелла, наконец-то был реабилитирован. Скотт и его сторонники всегда сомневались в существовании Китового залива и в достижении Шеклтоном рекордно южной отметки. Пристли, оставаясь лояльным Шеклтону человеком, принимал это близко к сердцу и очень обрадовался, когда наблюдения «Терра Нова» «чудесно подтвердили» выводы, сделанные Шеклтоном. «Теперь отпали все сомнения в том, – записал Пристли в своем дневнике, – что мыс Воздушного шара исчез, слившись с соседним заливом, отмеченным на картах “Дискавери”».

Возможно, для спокойствия Амундсена было лучше оставаться в неведении относительно замечания Пристли о том, что

за это время ледник значительно уменьшился, похоже, на его западной границе произошли серьезные события с момента нашего визита сюда в 1908 году.

Далее Пристли продолжал:

Было приятно видеть… что все наблюдения экспедиции Шеклтона подтверждаются, я стал… чувствовать себя намного лучше и поверил, что здесь, на Барьере, нам представится возможность… найти место для дома. Это наша последняя надежда изучить Землю Эдуарда VII. Однако человек предполагает, а Бог располагает, и в час ночи меня разбудил Лилли [один из биологов] с ошеломляющей новостью, что видит в заливе чей-то корабль, стоящий на якоре у кромки морского льда. В смятении мы все бросились на палубу. Тревога не была ложной, корабль оказался всего в нескольких сотнях ярдов от нас, и, более того, те из нас, кто читал книгу Нансена, без труда узнали в нем «Фрам».

«Отовсюду послышались громкие и искренние проклятия», – писал своей сестре лейтенант Вилфред Брюс. Вахтенный «Фрама» и представить себе не мог степень агрессивности людей, собравшихся в тот момент на палубе «Терра Нова». Они знали, что Амундсен в Антарктике, но понятия не имели, где именно. Разговоры на эту тему Скотт не поощрял. Все думали, что «Фрам» находится на Земле Грэма или в море Уэдделла, но уж точно не рядом с законными местами британцев. Поэтому приземистый силуэт «Фрама» был последним, что они ожидали увидеть, повернув свой корабль к берегу в Китовом заливе. Как отметил в своем дневнике Вилфред Брюс, «извержение Эребуса – ничто по сравнению с этим зрелищем».

Тем человеком, который так решительно направлялся к «Фраму», встревожив вахтенного, был Кэмпбелл. Он говорил по-норвежски и пришел для начала переговоров, так что между кораблями были установлены дружеские или, по крайней мере, дипломатические отношения. Кэмпбелл выяснил, что Амундсен в данный момент находится в доме и должен появиться на корабле рано утром. В шесть часов утра Амундсен и его спутники, по словам Гьёртсена, выстроили свои собачьи упряжки и

во весь опор помчались вниз. Никогда раньше это не проходило так гладко. Оказавшись на плоском льду, они вдруг как по команде резко остановились, выстроились в одну линию и устроили настоящую гонку, финишной чертой которой стал «Фрам». Англичане были поражены такой фантастической картиной. Нет, они никогда даже вообразить не могли, что собаки могут так бежать в упряжке, и уже почти начали презирать своих милых пони. Внезапно их охватил дикий восторг, они начали кричать и размахивать шапками. Наши возницы тоже что-то кричали им в ответ и щелкали бичами.

Это была демонстрация силы: Амундсен увидел «Терра Нова», выйдя из дома на край Барьера. Обычно они так на корабль не возвращались.

Кэмпбелла, Пеннелла и хирурга восточной партии Левика пригласили в дом на завтрак. Можно сказать, что соперники Амундсена стали участниками торжественного открытия его базы.

Норвежцы наслаждались впечатлением, произведенным на гостей. Тем утром офицеры и матросы «Терра Нова», по словам Гьёртсена,

пришли… посмотреть «на знаменитый корабль», и каждый произнес панегирик тому, как прекрасно и комфортно мы живем… Когда они видели, что у каждого человека есть своя каюта и все члены команды могут поместиться в большой кают-компании, их глаза расширялись от изумления.

В ответ британские моряки устроили норвежцам экскурсию на «Терра Нова», где угостили их пикантными (и в целом достоверными) подробностями своей жизни. Общий обеденный стол находился точно под стойлом для пони, которые во время приема пищи бесперебойно снабжали их капающей желтой «горчицей». Туалет представлял собой настил, подвешенный над бурными волнами, на краю которого с трудом удавалось удерживать равновесие.

Единственным письменным комментарием норвежцев после экскурсии на «Терра Нова» стали слова Нильсена: «Должен признать: там не слишком уютно».

Обе стороны остались довольны друг другом. Йохансен записал в своем дневнике, что гости пребывали «в благодушном настроении и были подчеркнуто любезны с нами». Вилфреду Брюсу норвежцы «по отдельности… все показались очаровательными людьми. Даже коварный Амундсен».

Но теперь Кэмпбелл окончательно лишился возможности исследовать Землю Эдуарда VII. Он был глубоко разочарован. Как отметил Пристли, «в соответствии с этикетом мы не могли вторгаться в расположение их стоянки со своими зимними квартирами».

Сомнения мучили только англичан. Амундсен открыто предлагал Кэмпбеллу высаживаться и устраивать базу где угодно, ведь Антарктика общая. Кэмпбелл хотел было согласиться, но, по словам Брюса, «мы отговорили его, поскольку отношения между двумя экспедициями могли стать натянутыми».

Британцы пригласили Амундсена, Нильсена и Преструда на обед. Поднявшись на борт «Терра Нова», Амундсен первым делом остановился, вгляделся в снасти и, не заметив антенны, небрежно спросил хозяев о наличии рации. Он постарался скрыть облегчение, когда Пеннелл сказал, что у них ее нет. Наконец-то исчезла эта мучительная неопределенность: стало понятно, что соперники не имеют преимущества в скорости передачи новостей.

По словам Триггве Грана, всем было «известно, что англичане при первой возможности тащат с собой множество элементов роскоши даже в самые глухие места. Экспедиция Скотта не стала исключением». Норвежским гостям, которые после отплытия с Мадейры жили и питались очень просто, обед на «Терра Нова» показался настоящим банкетом.

Но под маской дружелюбия с обеих сторон чувствовалось напряжение. Разговор больше походил на турнир по фехтованию, где каждая сторона, действуя предельно аккуратно – точечными выпадами, – пыталась выяснить намерения другой, ничего, в свою очередь, не