Введение в политическую теорию для бакалавров. Стандарт третьего поколения: учебное пособие

конфликт интересов. Разрешение конфликта в ИКА направлено на перераспределение авторитета и власти в ней.

С точки зрения Р. Дарендорфа, множество конфликтов предпочтительнее одного. Многообразие разнонаправленных коллизий уменьшает опасность однонаправленного раскола общества, значительная часть конфликтного потенциала растрачивается и взаимоуничтожается в многочисленных локальных столкновениях. Термин «регулирование» относительно конфликтов гораздо точнее, чем термин «разрешение». Понятие «разрешение конфликта» вводит в заблуждение, поскольку концептуально ошибочно (предполагается, что устранение конфликта возможно и желательно). Для успешного регулирования конфликта , по мнению Р. Дарендорфа, важны три обстоятельства:

1) плюрализм мнений;

2) высокая организованность конфликтующих групп;

3) наличие правил игры.

По Дарендорфу, плюрализм свободных обществ опирается на признание и приемлемость социального конфликта. «Регламентированный конфликт – свобода, поскольку это значит, что никто не сможет превратить свою позицию в догму» [177] . Общество, в котором уничтожаются конфликты и оппозиция, со временем неизбежно утрачивает механизмы саморегулирования и саморазвития.

Следующий этап в развитии конфликтологии был связан с поисками глобальных источников конфликтов. Теория ограниченных ресурсов была дополнена разработанной Дж. Бертоном (1915–2010) теорией базисных человеческих потребностей как основы разрешения конфликтов.

В отличие от Р. Дарендорфа, Дж. Бертон считает, что конфликты могут быть только разрешены. Большинство конфликтов возникает в результате того, что стороны не учитывают базисные потребности друг друга, к которым относятся в первую очередь безопасность, идентичность, признание и участие. С точки зрения Бертона, эти потребности не являются взаимоисключающими, поскольку ресурсы для них в принципе неограниченны. Например, удовлетворение потребности в безопасности одной стороны вовсе не предполагает, что делать это надо обязательно за счет ущемления безопасности другой стороны. Важно, что Бертон проводит четкое различие между позициями, интересами, ценностями и потребностями. Позиции представляют собой ряд общественных требований, связанных с материальными интересами, которые могут быть предметом переговоров. Потребности не могут быть предметом переговоров, т. е. по ним невозможны уступки. Отсюда, полагает Бертон, можно вести речь об урегулировании главным образом споров, в основе которых не лежат противоречия в потребностях, и потому возможны уступки. Конфликты же могут быть только разрешены. Именно универсальность и онтологичность базисных потребностей позволяет увидеть более глубокие причины конфликтных ситуаций.

19.2. Концепт насилия в интерпретации современных конфликтов

Среди теорий, использующих концепт насилия для объяснения конфликта, наибольший интерес представляют теории И. Гальтунга (род. 1930), Т. Гарра (род. 1936) и С. Хантингтона (1927–2008).

Гальтунг помимо прямого насилия (как действия, приводящего к нанесению непосредственного физического ущерба людям или их собственности) выделяет еще две его формы – структурное насилие и культурное насилие. Под структурным насилием Гальтунг понимает создание определенных условий (структуры), ущемляющих потребности и интересы людей. Культурное насилие – это любые аспекты культуры, позволяющие легализовать прямое и структурное насилие. Если прямое насилие предполагает прямые целенаправленные действия, то структурное насилие воздействует косвенно, через социальные структуры. В отличие от прямого насилия, которое изменчиво и динамично, структурное насилие статично и стабильно. Социальные структуры обычно имеют устойчивый характер и даже в период социальной трансформации, как правило, не подвергаются быстрым изменениям. Структурное насилие порождает структурные конфликты , которые до определенной поры остаются латентными.

В мировой политике взаимоотношения между Севером и Югом также построены на структурном насилии. Структурный конфликт возникает тогда, когда интересы элитных групп «центра» и «периферии» больше не совпадают и элита «периферии» возглавляет движение национального освобождения.

По мнению Теда Гарра, недостаточно указать на крупные экономические и социальные структуры как на «объяснения», необходимо понять, как люди интерпретируют те ситуации, в которых они оказываются. А интерпретируют они их, как считает Гарр, с точки зрения групповой идентичности. Гарр вводит понятие относительной депривации как воспринимаемого расхождения между ценностными ожиданиями группы и ее нереализованными ценностными возможностями. «Недовольство – это функция расхождения не между тем, что люди хотят, и тем, что они имеют, а между тем, чего они хотят, и тем, чего они, по их убеждению, способны достичь» [178] . Возникающая неудовлетворенность – главный стимул к политическому действию – в случае острого конфликта может приводить к политическому насилию. Гарр различает три обобщенные формы политического насилия:

• беспорядки, представляющие собой относительно спонтанное, неструктурированное политическое насилие, главный участник которого – народ;

• заговор – высокоорганизованное, относительно маломасштабное политическое насилие;

• внутренняя война – широкомасштабное организованное насилие, преследующее своей целью свержение режима или аннулирование действующего государственного состояния и сопровождающееся экстенсивным применением насильственных действий.

Теория политической нестабильности С. Хантингтона объясняет внутриполитическое насилие разрывом между уровнем социальной мобилизации и достигнутым уровнем политической институционализации. Хантингтон считает, что традиционные и современные общества менее склонны к политическому насилию и нестабильности, потому что сильны их политические институты. Для обществ переходного типа, напротив, наиболее характерна вероятность проявления деструктивных форм политического поведения. Растущие потребности, инициированные процессами модернизации, ограничены институциональными возможностями переходного общества удовлетворять эти потребности. В результате возникает разрыв между ожиданиями и устремлениями, с одной стороны, и достигнутым уровнем развития политических институтов – с другой. Этот разрыв генерирует социальную фрустрацию и недовольство, подъем политической мобилизации. Отсутствие адекватно развитых политических институтов затрудняет процесс выражения этих требований с помощью легитимных средств политического участия и ведет в дальнейшем к политическому насилию.

Использование концепта насилия в теории конфликта позволило развести эти два понятия – «конфликт» и «насилие» – и показать, при каких условиях конфликт перерастает в насилие.

В ряду общих теорий следует отметить попытку К. Боулдинга (1910–1993) создать общую теорию конфликта. Боулдинг много сделал для разработки не только общей теории систем, но и общей теории конфликта. Однако анализ реальных конфликтов заставил признать, что конфликты (даже типовые) ситуационны и уникальны и их невозможно анализировать с позиций раз и навсегда заданной теории.

Но все же потребность в создании общей концепции, объясняющей особенности глобальных конфликтов формирующегося поствестфальского мира, оказалась существенной.

В 1993 г. С. Хантингтон выступил с идеей «столкновения цивилизаций ». Он утверждал, что в нарождающемся мире основным источником конфликтов будут уже не идеология и не экономика. Границы, разделяющие человечество, будут определяться культурой. Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Идентичность на уровне цивилизации будет становиться все более важной, и облик мира будет в значительной мере формироваться в ходе взаимодействия семи-восьми крупных цивилизаций. К ним относятся западная, конфуцианская, японская, исламская, индуистская, православно- славянская, латиноамериканская и африканская цивилизации. Хантингтон также утверждал, что в ближайшем будущем основным очагом конфликтов будут взаимоотношения между Западом и рядом исламо- конфуцианских стран.

Этой концепцией была подведена черта под теориями конфликта XX в.

В отличие от С. Хантингтона представитель неомарксизма И. Валлерстайн (род. 1930) видит причины грядущих конфликтов не в цивилизационных, а в экономических факторах. Так, он полагает, что уже в начале XXI в. можно ожидать вызовов или даже прямых нападений государств бедного и отсталого Юга на богатый Север, а также захватнических войн между самими государствами Юга. Но самая главная угроза, которая может исходить от периферии по отношению к ядру мир-системы, – массовая миграция населения с Юга на Север. Наплыв выходцев из стран Юга, неспособных полностью интегрироваться в