Ривкин уже намучился, и ему предстояло страдать еще, просматривая нескончаемый ряд Камелий: обольстительниц; холодных снаружи, но страстных внутри; увядающих; полнейших ничтожеств. Очень немногие из них позвонят к нему домой и пригласят его на ленч, внутренне готовые услышать отказ за бокалом мягкого напитка. В большинстве случаев они будут выглядеть просто беспомощными, отчаявшимися и решительно отвергнутыми в этом продолжающемся процессе отказа. Пит Ривкин никогда не мог привыкнуть к этому. Как только у этих людей хватало духу вынести подобное? Здесь, на этом ковре, будут известные актеры, читающие строки роли так, словно от этого зависит вся их жизнь, – те самые, кого знает и любит Америка, а также звезды, про которых на страницах журнала «Лайф-стиль» пишут, что им никогда больше не придется работать. Тем не менее они окажутся здесь, соревнуясь с «моделями», массажистками, инструкторами аэробики, которые так или иначе смогли пробиться в ряды претендентов, потому что некто, занимающий определенное положение в психодраме кинопроизводства, захотел то ли произвести на них впечатление, то ли соблазнить, а может быть, то и другое сразу.
Мажордом-филиппинец стоял рядом и в течение двадцати минут наблюдал, как плавал его работодатель. Теперь он приблизился, держа в руках большой белый халат, на левой стороне которого сочно-красными нитками были вытканы инициалы Ривкина.
– Большинство девушек прибыли, сэр. Мисс Хирш ожидает в студии.
Пит Ривкин надел халат, бросил последний взгляд на сумеречный закат, похожий на пыль, опускающуюся на Вечный Город, на искрящиеся странные цвета этого волшебного часа, отражающиеся в не успевшей успокоиться воде бассейна, и глубоко вдохнул, чтобы насладиться запахом жасмина, уже струившимся в плотном вечернем воздухе.
Затем повернулся и направился в дом.
– Скажи Иде Хирш, сейчас буду, – бросил он через плечо. Через пару минут он появился босиком, в белых джинсах и светло-серой рубашке.
– Привет, Ида. Извини, опоздал. Что там у нас?
Она полупривстала, затем полуприсела.
– Сиди.
Он простер свою божественную руку, разрешая таким образом шараду рабской нерешительности.
– Итак, всего их пятнадцать. Из них три – наиболее подходящие. Я сама их смотрела, в принципе они могли бы подойти. Нужно твое мнение. Первая – Джейн Каммин. Ее я совершенно не знаю. Твоя секретарша сказала, что вы знакомы.
В голосе звучало явное обвинение. Неужели какая-нибудь молоденькая курочка, встреченная на вечеринке? Приблизившаяся к известному продюсеру? Не то чтобы она действительно верила этому. Репутация Пита Ривкина намного выше, и он не станет подрывать ее дешевыми голливудскими играми. Тем не менее актеров продолжают открывать. Дино де Лаурентис для своего фильма «Тай-Пен» «открыл» Джоан Чен – самую популярную актрису в Китае – на автостоянке в Лос-Анджелесе.
– О да. Один из моих друзей посоветовал нам взглянуть на нее.
Ида Хирш посмотрела критически. Ее не устраивал такой ответ, но не спорить же с Питом Ривкинoм.
– Хорошо, давай посмотрим на мисс Каммин.
Пит Ривкин устроился поглубже на мягкой кушетке. Наибольшие трудности предстояли в отношении первой же претендентки. Роберт Фоли был последним человеком на свете, от которого он ожидал услышать просьбу посмотреть на его актрису. Однако у него и мысли не было отказать, Роберт Фоли был одним из тех немногих, встреченных им в жизни, кто целиком и полностью вызывал восхищение. Питу Ривкину казалось, что Господь сотворил его как прототип самоотрешенной добродетели, и хотя они были примерно одного возраста, Пит уважал его с оттенком некоего героического обожания. Их дружба насчитывала вот уже несколько лет, хотя избранные каждым цели оставляли мало времени для общения и не особенно способствовали тесному сближению. Сблизиться с Робертом Фоли было нелегко, однако он на сто процентов был чист от влияния этого города. Пит Ривкин, который тратил деньги не менее вдумчиво, чем зарабатывал, в силу беззаветной приверженности Роберта Фоли служению обездоленным возводил последнего на одинокий пьедестал.
Прежде Фоли никогда не обращался к нему с серьезными просьбами, именно это обстоятельство пробуждало в нем интерес к Джейн Каммин. Какой окажется та, что сумела привлечь внимание человека, божественные пальцы которого погружены в нечистоты мира сего?
Спустя минуту он понял. Он сам смог увидеть.
Облаченная в платье от Аззедины Алайи, черное, как сердце сатаны, сияя белокурыми волосами, Джейн Каммин уверенно вошла в комнату. Питу Ривкину показалось, что зазвучали фанфары, оркестры, хоры запели песни радости, когда возникшее видение двинулось по направлению к нему. Лицо – светлое и живое. Улыбка – зовущая, как ворота рая. Все в ней указывало на звезду, о которой Пит Ривкин мечтал всю свою жизнь, но никогда не надеялся встретить.
Ему пришлось откашляться, прежде чем он попытался начать говорить.
– Добрый вечер, мисс Каммин. Спасибо, что нашли время прийти сюда.
– Спасибо, что позволили мне прийти.
Эти слова не были мировым шедевром словесности. Не Шекспир. Не Голдман. Но их звучание бросило Пита Ривкина на самый край кушетки, а мисс Хирш вдавило в очень неудобное сиденье стула, спроектированного Эймсос.
Это английский язык, смягченный среднеатлантическим говором, чувственным и шелковистым, как пушок на кожице персика.
– У вас есть опыт работы в кино, мисс Каммин?
Ривкин подумал, что, возможно, это окажется третьим бананом в дубле сцены с фруктами, и все воздушные замки рухнут. «Я была двадцать пятой справа в переднем ряду в рекламном ролике кока-колы «Мне хотелось бы научить мир петь». Плохо? Он слышал заявление и похуже.
– Нет, нигде.
Снова этот голос. Как это она умудряется произносить слова «нет, нигде» так восхитительно?
– Не важно. Значит, нет актерской карточки?
– К сожалению, нет.
– Хорошо. Мы это уладим. Ваш агент?
– У меня нет агента.
Даже у агентов были агенты. Во всяком случае, в них нуждались. На бумаге это звучало хуже, чем эпитет «посредственность» для уха участницы конкурса «Мисс Америка». Но что такое бумага и что бумага может знать? Бумага не в состоянии описать эту девушку, не может передать божественное звучание ее голоса, донести чистую синеву глаз или феноменальные, совершенно изумительные формы груди, которые он лицезрел так близко… Пит Ривкин буквально заставлял себя не смотреть на них. Ему хотелось пригласить эту девушку пообедать – ему, Питу Ривкину, человеку с остывшим членом.
– Нет агента? – почему-то это требовало уточнения.
– Нет агента.
Пит Ривкин думал, что бы еще сказать. Хотела ли она сниматься? Конечно же, она будет сниматься. Она сделает пробы и получит роль. Пит Ривкин провел
