помогло, парень снова оттолкнул ее.
Потом Терри как будто что-то крикнула в дверь, потому что в комнату тут же вошел незнакомый Николаю человек. Он был похож на парня, только ниже ростом и не такой сильный.
Терри что-то сказала ему, человек ответил, Терри рассердилась, парень у письменного стола улыбался. Вид у человека был сердитый, в конце концов Терри замолчала и ушла.
Николай был так увлечен этой сценой, что забыл наблюдать за садом. Как только Терри скрылась, он услышал негромкое рычание. Возле террасы стоял вчерашний ротвейлер. Он лег, однако рычать не перестал.
Николай испугался, но сообразил, что бежать нельзя.
— Сонни, хорошая собачка, — тихо сказал он. — Помнишь меня? Я был здесь вчера вместе с Терри или как там ее зовут.
Собака выслушала его и зарычала погромче.
«Сейчас она прыгнет на меня, — подумал Николай. — Что же мне делать?»
Он мог только спрыгнуть с другой стороны террасы и, обогнув дом, выбежать на автомобильную дорожку.
Когда ротвейлер приготовился к прыжку, Николай заметил скользнувшую из темноты тень. Тень превратилась в черного блестящего зверя, который прыгнул и встал перед ротвейлером.
Черный зверь бил длинным хвостом и скалил зубы, ротвейлер жалобно заскулил и убежал.
«Этот еще хуже собаки», — подумал Николай, забыв, что обещал Флоринде получше рассмотреть странных животных, если они покажутся еще раз.
Он уже приготовился перескочить через перила, хотя и понимал, что это бесполезно. Но не ждать же покорно, когда к нему приблизится это чудовище!
— Не убегай! — раздалось как бы у него в голове громкое, однако дружелюбное рычание.
Николай почему-то сразу понял, что эти слова произнес зверь. Он уже не удивлялся, он знал, что в этих существах, которые вдруг появлялись перед ним, было что-то особенное.
— Не бойся меня, — снова прорычал зверь, и Николая стала бить дрожь. — Ты все время убегал от нас. Мы ждали, чтобы ты привык к нам. А теперь нам надо поговорить с тобой. Только ты можешь помочь…
— Эй, кто тут?
— Что-то испугало Сонни. Ты видел, как она ворвалась в дом и тут же спряталась?
Николай, не раздумывая, перепрыгнул через перила и побежал вокруг дома. Голоса доносились с другой стороны. Только бы им не вздумалось идти сюда! Он бежал, не оглядываясь. Каждое мгновение его могли схватить. Может, тут и была сигнализация, но он не слышал никаких сигналов. Впрочем, они могли раздаваться только в доме.
Зверь не преследовал его. Николай даже не разглядел, что это за зверь. Наконец он остановился — у него просто не было сил бежать дальше.
Итак, теперь он точно знает, что Терри живет в том доме, где он вчера видел связанного человека. Парень, конечно, ее брат, а комната, в которой он их видел, принадлежит, наверное, Терри. Брат что-то искал у нее без разрешения, Терри пыталась помешать ему, но не смогла. Она позвала отца, но отец принял сторону брата.
Так Николай объяснил себе то, что увидел, и посочувствовал Терри.
В следующий раз, когда они встретятся, он спросит у нее, прав он или нет.
Максим не стал звонить в полицию. Он боялся, как бы этот шаг не оказался последним. Двадцать миллионов швейцарских франков! Он покачал головой и начал наводить в магазине порядок. Порядок! Ну как тут его наведешь и куда девать все, что бесповоротно испорчено?
«Я не смогу продолжать здесь свое дело, — подумал Максим. — Нам надо как можно скорее уехать… Нам? Мне надо уехать». Он мысленно снова увидел пустые чемоданы Лидии, и у него так заболело сердце, что он невольно закрыл глаза.
Если я не позвоню в полицию, я не получу страховку. Двадцать миллионов франков! Да провались она эта полиция вместе со страховкой!
«Но ведь кто-то причинил тебе этот ущерб!..»
«Да. Нет. Может, это даже справедливо?»
Максим вздрогнул. Справедливо? Какой вздор! По крайней мере, того, что произошло, могло и не быть. И все эти деньги не мои. Может, у меня вообще нет моих денег? Почему мне в голову приходят такие мысли?
Максим опустился на стул с высокой спинкой, выдолбленный из одного куска дерева. Что это было за дерево, он не знал. Стул казался теплым, будто дерево еще хранило в себе жар африканского солнца.
Время шло, Максим по-прежнему сидел в магазине. Даже осенью редко бывают такие темные дни. Лишь когда пошел снег, воздух вдруг заискрился, стало светлее, но ненадолго. Ветер крутил снежные вихри. Он налетал сразу со всех сторон. В природе воцарился хаос.
Максим смотрел, как летит снег. Освещенные окна на другой стороне улицы казались далекими и беззащитными. Люди спешили по своим делам. Незнакомые Максиму люди. Никто не остановился у его дверей. Никто не взялся за ручку. Не прочел объявления, на котором было написано ЗАКРЫТО. Не взглянул в окно. Не знал, что в магазине кто-то есть. Света Максим не зажигал. Снаружи магазин выглядел закрытым и пустым.
«Надо зажечь свет, — подумал Максим, — так будет безопасней. В каком смысле безопасней? Что еще может случиться? Здесь уже больше нечего ломать или красть».
Максиму страстно захотелось увидеть людей, услышать голоса, он внушил себе, что ему хочется есть.
Он встал, хотел снять с вешалки пальто и только тут обнаружил, что весь день так и просидел в нем.
Максим вышел через заднюю дверь. «Я как будто бегу, — подумал он, — словно крыса покидаю тонущую шхуну». Он даже не запер дверь, но уже в переулке передумал, вернулся и все-таки повернул ключ в замке.
В Театральном кафе на него повеяло уютом. Он не исключал, что может встретить здесь знакомых, ну и пусть. Хотя ему хотелось посидеть в одиночестве — имеет же он на это право! Он не смотрел по сторонам, когда официант провел его в глубь ресторана к маленькому столику за колонной. Максим сразу оценил этот столик. Он был бы не в силах сидеть сейчас у всех на виду.
Погрузившись в гул голосов, вдыхая аромат сигар и проплывавший мимо запах духов, Максим изучал меню. Над его головой звучал смех, люди приходили и уходили, искали друг друга, здоровались и прощались.
Максим заказал суп из омаров, бифштекс с луком и жареный картофель. Он не ощущал своего тела, в голове стоял туман. Ему требовалась калорийная пища, чтобы прийти в себя. Кроме того, он заказал полбутылки красного вина, но потом передумал и попросил принести целую.
Темноту за окном разрывали лучи фар и свет фонарей возле Национального театра. Снег летел и завивался вихрями. Максим предпочел бы ему дождь. Зима началась слишком рано.
Но вот с галереи полились звуки скрипки и Максим перестал есть. Музыка напомнила ему что-то забытое. Он видел перед собой грустные глаза Флоринды — она подняла его на руки и прижала к себе, он был тогда совсем-совсем маленький. Взрослым он стал в тот день, когда уехал от нее. Но он был уверен, что его никогда не брала на руки Флоринда.
Максиму подали бифштекс, и тут же за его столик сел какой-то человек. Максим даже не удивился. Ведь он весь день ждал, что некто невидимый объявится, обретет лицо, туловище, голос. Так и случилось.
Максим начал есть, бифштекс был превосходный. Некоторое время человек, сидевший напротив, не мешал Максиму, потом спросил:
— Ну, как бифштекс?
Максим сразу узнал голос человека без лица, прятавшегося за ярким светом.
Теперь голос обрел облик.
