«…Объект искусства, изображение которого — цель художника и познание которого, следовательно, должно предшествовать его творению, как зародыш и источник, есть идея.» И далее: «Идея вполне созерцательна и, хотя представляет бесконечное множество отдельных вещей, вполне определенна»,
Хотя в поэзии слова «непосредственно передают лишь абстрактные понятия, тем не менее очевидно намерение заставить слушателя созерцать в этих словах, представляющих понятия, идеи жизни». Шопенгауэр ставит автобиографию выше грандиозных исторических эпопей, в которых не находится места описаниям психологии. Идею легче отразить в биографическом произведении. Высшая форма поэзии — трагедия как выражение человеческой судьбы.
Музыка имеет еще большее значение, поскольку она выражает не идеи, а непосредственно саму волю к жизни:
«Музыка, обходя идеи и будучи независима также от явленного мира, полностью этот мир игнорирует… Музыка — такая же непосредственная объективация и отражение всей воли, как и сам мир, как идеи, явление которых во множественности составляет мир отдельных вещей. Следовательно, музыка в отличие от других искусств — отнюдь не отражение идей, а отражение самой воли, объектностью которой служат и идеи…»
Эта часть завершается заключением, в котором Шопенгауэр описывает восторг художника при созерцании воли в ее объективации.
Книга четвертая: О мире как воле
Второе размышление: при достигнутом самопознании утверждение и отрицание воли к жизни
В этой книге излагается философия «практической жизни». Но автор не выдвигает никакого нравственного императива:
«Философия всегда носит теоретический характер, так как, каким бы ни был непосредственный предмет ее исследования, ей свойственно только рассматривать и изучать, а не предписывать».
И далее:
«Добродетели не учат так же, как не учат гениальности. Для добродетели понятие столь же бесплодно, как для искусства, и может служить лишь орудием».
Шопенгауэр отличается некоторым пессимизмом. В свете метафизики воли человеческий опыт открывает нам, что основу всякой жизни составляет страдание: «…Постоянное страдание есть существенное свойство жизни», или еще:
«Жизнь — это море, полное рифов и водоворотов; человек в силу осторожности и благоразумия их избегает и все же знает, что, даже если ему благодаря своим энергии и умению удастся проскользнуть меж ними, он все равно будет постепенно продвигаться к великому, полному, неизбежному и непоправимому кораблекрушению; что он идет курсом но направлению к собственной гибели, к смерти».
Шопенгауэр приводит множество примеров страдания: тщетность желаний, без конца появляющихся вновь и вновь, скука как основное человеческое чувство. По мнению философа, на уровне индивида утверждение воли к жизни выражается прежде всего в эгоизме и несправедливости. Эгоизм, просвещенный разумом, может подняться над несправедливостью и создать государство и право. Но понятие безусловного долга внутренне противоречиво, и добродетель может основываться лишь на созерцании идентичности воли во мне и в другом, на сострадании. Выйдя за рамки справедливости и сострадания и придя к наивысшему осознанию самой себя, воля самоуничтожается. Когда остается лишь знание, воля исчезает. Самоотрицание воли происходит не в акте самоубийства, — в нем все еще проявляется воля к жизни, — но в аскетизме. Хотя Шопенгауэр и атеист, но проблемы святости, освящения страданием, блаженства смерти все же ему близки. Единственным актом свободной воли может быть лишь освобождение от мира явлений. Здесь очевидно влияние индуизма, заметное место в котором занимает понятие нирваны. Книга завершается размышлением о том состоянии, в котором человек доходит до полного отрицания собственной воли (экстаз, наслаждение, озарение, единение с Богом) и Идею которого невозможно передать другому:
«То, что остается после полного устранения воли для всех тех, кто еще преисполнен ею, в самом деле ничто. Но и наоборот: для тех, чья воля обратилась и пришла к отрицанию себя, этот наш столь реальный мир со всеми его солнцами и млечными путями — ничто».
Комментарий Влияние Шопенгауэра
Теория Шопенгауэра, развитая им в третьей книге, возвышает искусство до вершин метафизики, позволяющей человеку установить прямую связь между глубинами своей личности и миром. Эта теория искусства как освобождения оказала большое влияние на художников конца XIX века. Так, к последователям философа причисляли себя Вагнер и символисты. Да и сегодня философия Шопенгауэра заставляет задуматься о месте искусства в жизни, о миссии художника в обществе, о связи между искусством и безумием…
Одним из самых известных учеников философа был Фридрих Ницше, открывший для себя Шопенгауэра в 1865 году. В его книге Рождение трагедии (1872) легко заметить влияние Шопенгауэра. Даже взойдя на вершины духа, Ницше ставил Шопенгауэра очень высоко, рядом с Гете и Гегелем (в книге Сумерки кумиров, 1889). Многие темы учения Ницше, например тема вечного возвращения, берут начало в философии Шопенгауэра. В 1873–1876 годах Ницше публикует свои Несвоевременные размышления. В третьей их части Шопенгауэр-воспитатель он говорит уже не об учении философа, а о его одиночестве, о его свободной и смелой позиции по отношению к действительности и в оппозиции к ней. Оптимизму, конформизму, вульгарности современной культуры Ницше противопоставляет труды Шопенгауэра, напоминая о его типологии высших людей: святой, художник, философ. И возможно, человек, великий человек будущего, будет похож на Шопенгауэра, «который поднялся до трагического созерцания» и принял «добровольные страдания за правду». Ницше и сам, несомненно, во многом был последователем Шопенгауэра.
Четвертая книга, проникнутая пессимизмом, сделала Шопенгауэра знаменитым. Страдание, которое философ видит повсюду, заставляет его смотреть на жизнь глубоко пессимистически, и его взгляды разделяли многие писатели, поэты и философы XIX и начала XX века. Восточная философия, открытая Шопенгауэром, крайне интересна для нас: ведь сегодня мы заново открываем для себя ее глубины. В своих «Приложениях», к примеру, Шопенгауэр описывает метафизику любви, называя, это чувство глубочайшей иллюзией и хитростью рода. Известно, что так считают многие восточные философы. Эта мысль может сегодня показаться парадоксальной. Но она высказывалась в христианской философии Запада с давних пор, задолго до Реформации, и это сближает ее с восточной традицией. Мистицизм, которым проникнуто заключение, находит сегодня продолжение в «поперечном анализе» Рене Барбье — философа, занимающегося вопросами воспитания. С помощью этого анализа он делает попытку установить связь между различными формами мысли и действия.
Эберхард Фромм подчеркивал влияние Шопенгауэра на «постмодернистов». К примеру, Герберт Маркузе видит в философии Шопенгауэра теорию мира XX столетия. Такие писатели, как Томас Манн и Сэмюэл Беккетт, такие философы, как Людвиг Витгенштейн (1889–1951) и Макс Хоркхеймер (1895–1973), использовали в своих работах произведения Шопенгауэра.
В книге Мир как воля и представление Шопенгауэр ставит новую проблему, остающуюся актуальной и по сей день: вопрос о мире как объекте философии. Анри Лефевр в 80-е годы нашего века признавал, что в своей теории «монциализма» он использовал проблематику книги Мир как воля и представление. С этой точки зрения философское учение Шопенгауэра не выглядит устаревшим и сегодня. Проблема установления связи между человеком и миром, познания через посредничество собственного тела еще никогда не была столь актуальной. Как освободиться от предвзятых представлений о мире, постоянно навязываемых нам средствами массовой информации? Как обнаружить истину за внешними ее проявлениями? Как дойти до познания понятий, а
