для непривычного человека, к тому же ослабевшего от боли.
– О!
– Так быстро оно не могло подействовать.
– Как видите, подействовало. Мне уже лучше.
Вцепившиеся в ее внутренности когти разжались, и сама Кэсс теперь плыла и покачивалась на розовых волнах, словно в благословенном теплом озере, а внутри у нее звучала нежная и радостная музыка, будто целый хор исполнял любовную серенаду.
Она плыла в этой волшебной стране из стекла, в саду из ирисов, цветущих в хрустальных вазах от Лалика, и Чейз плыл рядом с ней, элегантный, изящный, неторопливый – настоящий хозяин, снисходительный страж. Это было счастливое путешествие, окрашенное в нежно-розовый цвет вина, вызвавшего румянец на ее щеках и улыбку на губах.
Наконец она остановилась перед витриной с серьгами в форме виноградных гроздьев, искусно окрашенных во все цвета и оттенки – от пурпурного до кремового. То был целый виноградник стеклянных позвякивающих сережек, одни восхитительнее других.
– Как чудесно! – тихо произнесла Кассандра.
Взгляд ее задержался на изготовленных вручную стаканах, расположенных полкой ниже. Там были стаканы для вина, кубки, изящные кратеры – бокалы для шампанского. В их форме не было претенциозности, они были просты и изящны. И что самое невероятное – на их стеклянной поверхности как живые переплетались виноградные лозы и розовые кусты.
Когда Кэсс наклонилась, чтобы получше рассмотреть их, пышная завеса ее янтарных волос упала ей на глаза, не давая взгляду ласкать эти изящные вещицы. Она поставила стакан с вином на стойку, потом, подхватив непокорные пряди, отвела их назад; они упали ей на плечи. И тут нежные, но властные пальцы пленили ее буйные волосы и удержали эту янтарную гриву.
– Вам нравятся бокалы на ножках? – негромко спросил Чейз за ее спиной.
– Да, – едва слышно выдохнула Кэсс.
– Они выполнены художницей Джейн Периш.
Джейн Периш. Удивительная художница, если, конечно, не сравнивать ее талант с талантом того, кто создал это шелковистое облако расплавленного золота. Золотое облако, казалось, трепетало в его руках, и желание узнать всю правду о Кассандре Винтер стало еще сильнее.
– Я заказал Джейн расписать целую коллекцию бокалов для шампанского к нашему столетнему юбилею в сентябре. Каждый гость сможет захватить один такой бокал на память, включая и вас, Кассандра, если вы еще будете здесь.
Голос у него был чуть хрипловатый, но теплый и приветливый. Может быть, он и вправду хотел, чтобы она осталась? Теперь. Потом. Навсегда…
– Я не уеду.
– Вот как?
Теперь в его голосе ей слышалась насмешка, возможно, досада, и она тотчас же очнулась от своего сна наяву. Мир вокруг нее, только что окрашенный в розовые тона, стал вдруг серым, как его глаза.
Кассандра выпрямилась и стремительно обернулась; ее волосы, не удерживаемые более его рукой, метнулись вслед.
– Неужели вы и вправду думаете, что у меня могли быть какие-нибудь тайные мотивы? Вы не верите в мою искреннюю дружбу с Хоуп?
– У меня есть основания беспокоиться.
Ей хотелось закричать. На самом деле она знала почему. Чейз Тесье сумел заглянуть ей в душу и догадался о ее лжи.
– Хоуп очень туманно говорила о вас. Она пыталась защитить…
– Защитить от меня?
– Да.
– Намекаете на то, что вы мне так ничего и не скажете?
Хор в душе Кассандры снова запел:
«Это твой шанс, твой единственный шанс».
Но теперь звучание его не было веселым, скорее, задумчивым и печальным.
– Мы встретились на рассвете в саду скульптур. Хоуп никогда не бывала там прежде, но я туда часто приходила. Просто посмотреть, как первые лучи солнца ласкают статуи и те постепенно словно возвращаются к жизни. Я чувствовала себя несчастной, и Хоуп предложила мне помощь.
– Итак, Хоуп стала вашим другом.
– Да, она предложила мне свою дружбу.
– Вы были несчастны, – задумчиво повторил Чейз. – Почему? Может быть, это из-за ваших родителей?
У нее не было оснований оплакивать своих вымышленных родителей и их фиктивную смерть. Ложь ее появилась на свет раньше, чем она познакомилась с Хоуп и узнала о гран-пере, о его смерти, когда Хоуп было всего четыре года, и о смерти Френсис, когда Хоуп исполнилось семнадцать. А что было бы, если бы она рассказала Чейзу об удивительном, немыслимом, невероятном совпадении? Об этой придуманной ею и потому несуществующей связи? Она нуждалась в своей лжи и в этой связи. Ей было необходимо стать другой личностью, надо было начать все сначала, придумать себе другую биографию.
Но признаться Чейзу во лжи было немыслимо. Встретив жесткий серебристый взгляд, Кассандра сказала:
– Я чувствовала себя очень несчастной, вот и все. Я не думала о своих родителях. Я не сокрушалась о том, что мне еще не удалось подцепить богатого наследника, и я вовсе не золотоискательница. Тогда я просто пошутила. Если бы вы знали меня получше, то мысль о том, что я могла искать какого-нибудь
