были какие-то особые отношения, что там вышла довольно неприятная история… И теперь Кэсс ни за что не хочет видеть Джейн.
– Джейн ни разу ни слова не сказала о Викторе.
– Вы ведь близки, да, – ты и Джейн?
Между ними и вправду существовала удивительная близость – узы, которые, как он полагал, естественны для двух художников. Ник знал, что Джейн Периш нуждается в его обществе, и он всегда был рядом, не сомневаясь, что, если понадобится, Джейн ради него перевернет небо и землю.
– Джейн держит на расстоянии Сибил Рейли, и я глубоко благодарен ей за это.
– Правда? А что нужно от тебя Сибил?
– Она хочет, чтобы я написал портреты всех гостей, которые посещают ее вечера. Это была бы не такая уж плохая мысль, если бы только она не исходила от Сибил.
– Значит, ты пишешь и портреты?
Ник немного поколебался, прежде чем ответить.
– Это еще неясно до конца мне самому. За последние несколько лет я написал всего четыре портрета, и на всех изображен один и тот же человек.
– О! – удивилась Хоуп, вспоминая уроки по истории искусств, которые ей давали в Валь-д’Изере. – Это что-то вроде портретов Моне в «Руанском соборе». Одна и та же тема повторяется в разное время дня и при разном освещении.
Ник улыбнулся:
– Да, что-то в этом роде. Конечно, я говорю об идее, а не об исполнении.
Сверкающие зеленые глаза Хоуп устремились на него, требуя немедленного ответа.
– И этот твой квартет имеет название?
– «Времена души».
Времена: Рождение. Возмужание. Закат. Смерть.
– Это автопортреты, Ник? Портреты художника в детстве и юности, а потом в молодом и зрелом возрасте?
– Едва ли это можно назвать так. – Ник засмеялся тихим странным смехом, и она больше не задавала вопросов.
Восемь дней промелькнули слишком быстро. В воскресенье, предшествовавшее предварительным слушаниям, Чейз и Кассандра должны были отправиться на машине в Лос-Анджелес, в свое двухкомнатное бунгало при отеле «Бель-Эйр», а Хоуп – вернуться в Сан-Франциско: ей надо было готовиться к вынесению приговора Крейгу Мадриду.
Слушания по делу Мадрида были назначены на среду и проходили днем, как раз в то время, когда Кассандра должна была отвечать на вопросы в Санта- Монике. Конечно, Хоуп могла передать это дело кому-нибудь другому, но Кассандра и в этом случае осталась верна себе – когда-то, будучи невестой, она не хотела присутствия друзей на свадьбе, теперь же на суде она не хотела видеть никого, кроме Чейза, потому что там она должна была говорить чужим людям о насилии, совершенном над ней.
В то же воскресенье днем, въезжая на Черную Гору, Ник вспоминал сентябрьский день девять лет назад. Тогда по этой же дороге, крутой и извилистой, спускалась мать Хоуп в машине своего любовника, а через несколько минут произошла катастрофа.
Когда Ник остановил свой старенький синий пикап у входа, Кассандра и Хоуп как раз направлялись к машине Чейза. Несмотря на все то, что Хоуп рассказала ему, Ник оказался неподготовленным к встрече с Кассандрой. Сейчас Кассандра улыбалась, и ее синие глаза были лучистыми и яркими, а рот с одним опущенным уголком обнажал в улыбке белые зубы.
– Ты – Ник! – восторженно воскликнула она, когда он приблизился. – А это Молли! Наконец-то мы встретились!
В ответ на столь искренний энтузиазм Кассандры Молли тут же приветственно завиляла хвостом, а Ник улыбнулся.
– Здравствуйте, Кассандра, – произнес он, – и вы, Чейз.
Пожимая руку Чейза и глядя в его сумрачные серые глаза, Ник сразу угадал в нем наследника Виктора Тесье, того самого Тесье, который в день трагической катастрофы поблагодарил Ника за помощь Хоуп.
– Ник, Хоуп говорила вам, какое слово я выбрала в качестве мантры?
– Кажется, нет.
– Это слово «тварь». Но не то, что обозначает любимых нами тварей. В данном случае оно определяет самую отвратительную и мерзкую человеческую особь.
– Надеюсь, это вам поможет.
– Поможет. Вооруженная таким заклинанием в дополнение к фактам, как я могу проиграть?
– Я тоже надеюсь, нет, даже уверена, что мы победим, – поддержала подругу Хоуп.
– Ладно. – Кассандра улыбнулась, и ее хрупкие плечи поднялись под рукавами кашемирового пальто так, будто она оправила кольчугу. – Во всяком случае, мы попытаемся.
– Нам пора ехать, – мягко напомнил Чейз. Его серые глаза были полны беспокойства за Кассандру: она так быстро уставала, даже в случае столь дружелюбного и остроумного разговора.
– Я готова.
Через несколько мгновений машина с Кассандрой и Чейзом тронулась в путь, оставив Ника и Хоуп следить за ней, пока это было возможно, точно так же как девять лет назад они следили за другой машиной, скрывшейся за тем же самым поворотом.
Наконец Хоуп с облегчением повернулась к Нику и улыбнулась:
– Я рада, что ты познакомился с ними, Ник. Что ты думаешь о Кэсс?
– Она сильная женщина, и при этом такая хрупкая… Она напугана и очень влюблена.
– Как Чейз.
– Да.
