старуха): «Счастье твое, старая карга, что я тороплюсь! Придется тебе подождать, пока я вернусь из дальних странствий могучий и славный. Тогда уж я уделю тебе несколько минут и разделаюсь с тобой по- свойски!»
Отдышавшись, он снова тронулся в путь.
Пейзажи вдоль дороги были восхитительны. Горы и реки казались полотнищами златотканой парчи. Солнце сияло ярко, как весной. Природа была словно на картинке. Птицы распевали свои песни, качаясь на ветках. Прозрачные ручейки звенели, как колокольчики. Ветер игриво свистел над полями. И все это сливалось в единую радостную мелодию.
Все радовало взор, но наш Богомол вскоре перестал глядеть по сторонам. «Почему?» — спросите вы. Да потому, что он не привык ходить далеко, и у него сразу устали ноги. Потом у него заболела шея. Потом онемели длинные задние лапы, а без них ведь и шагу не ступишь. Наконец у него заломила спина. Короче, на нем, как говорится, места живого не осталось. Я думаю, что те, кому довелось пешком совершать далекие странствия, лучше других поймут страдания Богомола. Ведь так всегда бывает: чем больше ходишь, тем сильнее болят ноги! Конечно, когда Богомол раньше мысленно проделывал свое Героическое Путешествие, все получалось гораздо легче. А вот на самом деле…
Пришлось сделать привал. Полежал он немного, пока ноги перестали гудеть, потом встал, с трудом разогнув поясницу, и заковылял дальше. Хоть ползком, хоть бегом, но надо было убираться из этих мест, потому что, как оказалось, здесь не осталось никакой Еды. Ведь зима была на носу, и вокруг вся трава и листва увядала и засыхала.
Потащился Богомол по дороге. Вот уж правда, с дурной головой наплачешься. И кто, спрашивается, заставлял его терпеть такие муки? А вернуться назад теперь уже неудобно. Очень неудачно начинались его Странствия.
Но деваться некуда, и зашагал Богомол дальше. А ноги по-прежнему заплетались, глаза слипались, и вообще настроение у него совсем испортилось. Неожиданно он услышал какой-то странный шум прямо перед своим носом.
Богомол остановился, вытянул шею и вдруг увидел Невиданное Чудовище.
Оно было большое и массивное, как камень. Все черное-пречерное, даже усы и те — словно сажа, только по бокам, около самых глаз, виднелись маленькие белые пятнышки. Но зато Чудовище было гладкое-гладкое, и оно так и блестело на солнце. Не будь у черного Чудовища черных усов, никто бы не догадался с первого взгляда, где у него перед, а где зад, потому что оно было очень толстое и очень круглое и со всех сторон одинаковое. А нашему маленькому Богомолу это Чудовище показалось особенно громадным и страшным — ведь он никогда еще не видывал таких великанов. Хотя, по правде говоря, это был самый заурядный и вовсе не кровожадный Жук Ко-Ко, проживающий ка Кокосовых и Арековых Пальмах. Сидит он себе на своей Пальме и кричит: «Ко-ко… ко… ко-ко…» За это ему и дали такое имя.
Как только Богомол робко подошел поближе, Жук сразу увидал его и спросил:
— Эй, малыш, что тебе здесь нужно?
Богомол выпучил глаза.
— Мы — Рыцарь Богомол, вот… путешествуем по свету.
Жук Ко-Ко очень удивился.
— Скажи на милость, ведь тебя раньше звали просто Богомолом, а теперь ты еще и Рыцарь!
— A-а, значит Наша Слава достигла уже и ваших краев! Я рад!
— Ха-ха-ха!.. Хвастунишка и зазнайка — вот ты кто, — расхохотался Жук Ко-Ко. Он смеялся так долго, что Богомол чуть не задремал от усталости. Потом, утерев слезы, он продолжал: — Ты, маленький самозванец, думаешь: объявил себя Рыцарем, и делу конец? А ну как кто-нибудь сломает тебе за это шею?
— Хотел бы я посмотреть на такого храбреца! Да кто на это осмелится?!
Жук Ко-Ко снова расхохотался.
— А вот я сейчас попробую хорошенько отшлепать «вашу честь». Соблаговолите только сообщить мне сначала, куда «вы» изволите направляться.
— Сказано было: Мы путешествуем по свету!
— Ай-ай! И давно «вы» уже в пути?
— Да не очень, но сто лесов и гор и тысячу рек Мы уже прошли!
Видя, что Жук Ко-Ко не торопится перейти от слов к делу, Богомол подумал: «Этот Жук, как Тяу Тяу Ма, хоть и велик ростом, да глуповат и труслив. Нечего с ним тут церемонии разводить». И он, ухмыльнувшись Жуку Ко-Ко прямо в усы, сказал:
— Что ты пристал к Нам со своими дурацкими вопросами? Может, хочешь сразиться на мечах?
— Да я и сам подумал было отколотить тебя. Только вот жалко стало: думаю, не стоит…
— Ха, да ты просто струсил! Не вводи Нас лучше в гнев, не то худо будет.
— Ладно, так и быть, я сейчас научу тебя уму-разуму!
С этими словами Жук Ко-Ко схватил Богомола за шиворот, раскрыл крылья, зажужжал и в одно мгновение взлетел на самую вершину высоченной Кокосовой Пальмы. У Богомола даже дух захватило. Он, дрожа, поджал ножки и креп-ко-крепко зажмурил глаза. А вокруг ужасно завывал ветер, и Богомолу казалось, что он падает в какую-то мрачную пропасть. Но Жук Ко-Ко опустился на гладкий зеленый Пальмовый Лист и сказал:
— Ну, малыш, не бойся, открывай глаза, давай вместе посмотрим, что там внизу. Ты вон прошел сколько лесов, гор и рек, а я только разок взмахнул крыльями и уже вижу отсюда место, где ты родился, и тот Розовый Куст, на котором Мама велела тебе сидеть и дожидаться ее… Ладно-ладно, не волнуйся, сейчас я спущу тебя на землю. И ты беги сразу домой. Поживи-ка еще, братец, вместе с Мамой да наберись от нее ума. Слушайся ее во всем и ешь побольше, а когда повзрослеешь и поумнеешь, странствуй по свету, сколько твоей душе угодно. Вот так-то, дружок!
Потом Жук Ко-Ко опять взял его за шиворот и слетел вместе с ним на Лужайку. Едва Жук отпустил его на волю, как он бросился бежать со всех ног домой. Он бежал и скакал, замирая от страха и не осмеливаясь даже оглянуться назад.
Примчавшись на свою Розовую Ветку, он долго еще не мог прийти в себя и успокоиться. Он улегся пластом под большим листом и так пролежал несколько дней подряд, не решаясь даже носа высунуть наружу. Время шло и шло, а страх его все не проходил. Наконец вернулась его Мать — Почтенная Богомолиха. Ох, как он обрадовался! Он обнимал ее, целовал и прямо-таки плясал от счастья. Конечно, он не посмел рассказать ей о том, что случилось в ее отсутствие.
Вскоре они с матерью перебрались в новое жилище, очень теплое, очень уютное и очень потаенное. Запасов, которые мать принесла с Другого Берега Реки, им двоим хватило на всю долгую и холодную зиму.
Однажды выдался теплый солнечный денек. А какое удовольствие погреться зимой на солнышке! Мама-Богомолиха и Молодой Богомол сидели и грели свои крылышки. Было так тепло и весело, что Богомол наш, разболтавшись и расхваставшись вовсю, решил похвалиться своими подвигами.
— Знаешь, Мама, — сказал он, — когда тебя не было, я здесь устроил несколько отличных штучек!
— Расскажи-ка, сынок, что это за штучки?
Он приосанился и начал:
— Я позолотил Тяу Тяу Ма, что живет на Нашем Лугу, и заставил его признать, что я главный, а он мой Первый Братец!
— Я уж подумала, что ты действительно победил кого-нибудь, — засмеялась Почтенная Богомолиха. — Тяу Тяу Ма и так всегда считались нашими «братцами». Он и без драки признал бы тебя главным. Он вообще очень добрый, и не стоило его обижать.
Богомол огорчился, но все же решил продолжать:
— А еще я до смерти запугал Соседа-Трубоседа. И он тоже признал меня главным.
— Ну-у, это уж совсем никуда не годится! — снова сказала мать. — Тараканы тоже всегда считались нашими «братцами». Стоило ему напомнить об этом, как он тут же признал бы тебя главным. И вообще
